Желтые, грязные, поросшие чем-то чахлым и колючим бесконечные нагромождения подъемов и спусков. Везде громоздились большие глыбы и валялись мелкие камни. Между ними, выискивая наиболее ровные участки, цеплялась дорога, пробитая повозками, стадами животных и редкими автомобилями.

Покинув Сантьяго на рассвете, перевалив через хребты Кордильер где-то в поднебесной выси, автомобили к двум часам дня вырвались на это необжитое и унылое плоскогорье.

Позади остался тяжелый чилийский прайм. По узкой дороге, круто и непослушно карабкающейся вверх по камням, песку и валунам, надо пройти чуть больше сотни километров за полтора часа. Скоростной режим оказался невыполнимым для всех участкам ралли, а большинству потребовалось, чуть ли не вдвое больше времени.

Теперь, когда автомобили забрались на это бесконечное плоскогорье, высота мешает дышать не только человеку, но и автомобилю. Ему не хватает кислорода, он жадно открывает гортань, но вместо нужного воздуха туда врывается уже опротивевший избытком бензин. Двигатель теряет силы, слабеет. Ему нужен, нужен воздух!

Жесткий режим, заданный организаторами, требует максимальных усилий, требует скорости иначе опоздание, штрафные минуты и проигрыш. Быстрее, быстрее вперед, иначе вся твоя работа, растраченные в борьбе с дорогой силы не будут стоить ничего, окажутся не нужными.

Гонщик настойчиво давит на газ, требует напрячь все силы. Надо тянуть вперед! Теперь до самого Ла-Паса, дорога ни разу не опустится ниже грех тысяч метров над уровнем моря. Она будет карабкаться вверх, переползать через все новые и новые горные хребты, будет стремительно, обнадеживающе падать вниз. Но радость каждый раз преждевременна. Это падение обманчиво. Не дойдя и до трех километровой высоты, петляющая дорога с завидным упорством поползет вверх туда, где дышать еще труднее, где воздуха еще меньше.