УАЗ-3159 Барс

31 Августа 2010

БРОСОК БАРСА

Приходится признавать, что такое положение переднего колеса зачастую соседствует с принятием хозяином автомобиля зафиксированной на снимке фигуры

На взгляд — разорван ШРУС. На самом деле срезан шкворень. Ситуацию это меняет только в денежном плане

Зимний лес после недавно выпавшего снежочка — красотища, какую не увидеть ни в каких рукотворных «памятниках». И посмотрите, какая ровная поверхность под колесами УАЗа. Скоро она закончится, как и пропадет стремление машины к самостоятельному передвижению. Пе

Проезд до порта Байкал закрыт местным егерским хозяйством. Но не для «Протектора». Ребята содержат здесь зимовье, естественно, не мусорят и не охотятся. Более того, именно клуб в свое время восстановил направление до поселка по берегу озера

Экстерьер УАЗа выполнен на «пятерку». Красивая, внушающая уважение внешность. Передний и задний бамперы — фирмы Rif. Остальное выполнено в Ангарске

Такое ощущение, что создавался этот УАЗ специально для маршрута Иркутск—порт Байкал. Во всяком случае, мы не раз терлись внешним силовым каркасом о деревья, оценивая полноценную защиту кузова

— Я не сумасшедший, чтобы 20 км идти.

Почему 20 и почему, собственно, идти? Ведь даже в заводском имени — «Барс» — чувствуется силища. Подготовка же — явное несоответствие предстоящему маршруту. То есть не по покрытию максимальна. Что, спрашивается, смогут сделать с 385-мм дорожным просветом и Bogger`ом замерзшие от первых звенящих морозцев болотца и речушки? Разве предложить off-road-дрифт. Есть и какая-никакая ресурсная поддержка — УАЗу всего шесть лет, на одометре только 36 тысяч. Разваливаться от старости точно рано.

Но фраза как печать. Тем более, что произнесена умудренным внедорожным опытом Андреем Никоновым, известным в клубе «Протектор» по позывному «Надежда». Надежда наш компас земной? Ну уж нет! Уповаем на собственный арсенал, а виртуальная стрелка представляемого навигационного прибора, будто GPS, рисует конкретный «трек» — на порт Байкал.

Предложение было заманчивей некуда. Сколько можно в пределах города утюжить бывшую «Песочницу» и нынешний «Кочкодром», когда Петр Мехоношин (он же «Экстремал», а по мнению некоторых коллег, даже «Экстремист») завлекает куда более полноценным тест-драйвом. Одним экипажем, вдвоем, целый день по местам боевой протекторовской славы — 60 км до порта Байкал, после чего на пароме в Листвянку и оттуда в Иркутск. Всего день…

Автомобиль едва сошел с тюнинг-конвейера (иначе «из-под пера» ангарского монстростроителя Андрея Цыганкова), но, несмотря на свою «апгрейд-молодость», уже успел оттестироваться, на что ответил сгоревшим процессором (в силу замкнувших «соплей» сигнализации, которые никоим образом не связаны с подготовкой и вообще с off-road`ом), свернутой полуосью (приказавшей долго жить «благодаря» целому ряду факторов) и спаленным сцеплением. Последнее событие особенно примечательно, поскольку, произошедшее всего за полторы недели до поездки и именно в тех местах, что нам предстояло посетить, оно стало лейтмотивом нашего короткого, как казалось тогда, приключения. Хозяин «Барса» отметил, что из четырех внедорожников не сидел мостами в «жидких» еще колеях и не лебедился лишь он. В то же время вынужден был заключить — из тех же машин участь быть поломанной избежала только абсолютно стандартная «Нива». А его УАЗ вообще пришлось оставить в лесу с последующей эвакуацией и установкой фирменных деталей Luk. Вот такая вводная — с необходимой в будущем расстановкой акцентов.

ШКВОРНЕВАЯ СИЛА ОБСТОЯТЕЛЬСТВ

«Заливные болотистые луга» нынче — сплошная белая равнина, чей коварный рельеф ощутимо сглажен недавно выпавшим снегом. Памятные места! Даже для меня, бывавшего здесь куда реже клуба «Протектор». Вот тут, на гати, провалив свой BJ43 между поглощаемыми топью бревнами, его хозяин вручную наматывал трос на барабан лебедки. А там, чуть дальше, уже я с владельцем первого подготовленного в клубе УАЗа под утро заколачивал в сцепление гвозди — чтобы тронуться на стартере с «забитой» передачей и на добрую сотню метров сохранить хоть какую-то подвижность. Да, были времена. 32 колесных дюйма тогда казались едва ли ни верхом off-road- совершенства, и никто, естественно, не думал о глобальном моторно-подвесочном апгрейде, принимая джип, по сути, таковым, каков он есть.

Теперь, утрамбовывая «Боггером» скругленную пересеченку, думаешь о том, что за пять лет рейд Иркутск-порт Байкал из очень экстремального испытания превратился в маршрут выходного дня. Добирались до расположенного на берегу озера поселка и на джипах не самой бескомпромиссной подготовки, и почти на стандарте, и одним экипажем, и даже не только зимой. Правда, старый японский «шлях» практически всегда подкидывал разрешаемые лишь коллективно задачки. У нас же нет права на ошибку…

Кажущаяся абсолютной безжизненность местных просторов обманчива. В лесной глубине спрятались егери, воспроизводящие тут популяцию кабанов. Скоро здесь появятся лесорубы и наверняка, как в прошлом году, сровняют «гусянкой» и без того плоские зимние покрытия. Впрочем, на этом признаки жизни заканчиваются. Да и что делать там, где егерским кордоном запрещена всякая деятельность, а проезд на заходящую сюда часть нацпарка разрешен лишь «Протектору». Вот так просто не попасть и по причинам «дорожным». Но дороги-то, если так можно выразиться, имеются. Самые засадные участки, где гиблая топь и не за что зацепиться лебедочным тросом, грамотно прикрыты бревенчатыми гатями. То дела давно минувших дней. 60 лет назад направление к порту Байкал прокладывали японские военнопленные, трудившиеся до 1948 года, когда выживших репатриировали на родину. В отличие от Приморья, где было их десятки тысяч, сюда завезли всего лишь несколько сотен и, если промышленность Дальнего востока во многом даже зависела от квалифицированных японских кадров, то в Прибайкалье для них был, очевидно, настоящий ГУЛАГ. Тянули ж/д полотно Иркутск-Слюдянка, занимались лесозаготовками и вот стелили гати, оставив о себе на последней трети пути к поселку почти стершийся след — считанные венцы бараков.

Гати «Барсу» даются не без труда, но легче, чем его ортодоксальным родственникам. Сказывается удлиненная база и пружинный передок. Хотя зад подкидывает ощутимо, в чем, на мой взгляд, виноваты амортизаторы Plaza, от которых хочется, чтобы они интенсивнее «отбивали» мост к покрытию. Думается, нужно здесь с учетом каждого колеса весом в полцентнера что-то толстотрубное.

Ну, а рулевое, увы, кардинально уже не исправишь. «Длинная» баранка заставляет буквально наматываться, даром что плавает УАЗ в неглубоком снегу почище болида на раллийном допе. Притом будучи «переусиленным», руль лишен еще и реактивного действия. Возможно, ситуацию хоть как-то спас бы демпфер.

Но это не повод клеймить машину позором. Победить ущербную ульяновскую генетику можно лишь в случае замены всех основных узлов и агрегатов на импортные. Как вы понимаете, это будет уже не УАЗ. Однако ведь и на заводе ведутся кое-какие работы. Например, впрысковый ЗМЗ-409, успевший пострадать по части электроники, в принципе, неплохой двигатель. Оставим в стороне его сервисную привязанность и неприятие «водных процедур». Куда уж теперь деться от современных тенденций. В характеристиках же заволжская установка — достойный потомок своих архаичных предков. Не тяговитая на повышенном ряду (сколько раз проверяли, тестируя Patriot`ы), она преображается на «понижайке», позволяя легко оперировать рычагом коробки и выбирать нужные передаточные отношения. Вообще парадоксально, что не великий по объему и мощности двигатель неплохо тянет двухтонный внедорожник, утяжеленный десятками килограммов защитного и иного железа. Даже почти метровые колеса отнюдь не причина делать негативные выводы. Крутит их агрегат без напряжения, позволяя разгоняться и в подъем, и по попадающему иной раз глубокому снегу.

Непонятно, почему с таким мотором все тормоза штатно были барабанными. Худшее сочетание могло быть, если бы они отсутствовали вовсе. Так, впрочем, и происходит после каждого брода-болотца. Теперь на каждом колесе дисковые механизмы. Не сказать, чтобы с ними «Барс» стал похожим на раллийный болид, но положительность тормозной динамики налицо.

Точная оценка проходимости у внедорожников такого уровня подготовки — всегда неблагодарное занятие. Мосты крестятся так, словно с рамой у них очень условные связи. Геометрия, даже несмотря на 300-мм прибавку к длине базы, за счет диаметра колес и грамотного расположения внешнего «обвеса», близка к гусеничной технике. Лифт кузова, а не подвески в большинстве случаев позволяет не бояться кренов. Наконец, подобный клиренс дает возможность уверенно двигаться по грузовым колеям. Тем более, что редкий полноприводный грузовик может «протоптать» такую глубину, которой бы хватило для посадки на картеры редукторов.

Только в одном месте «Барс» провалился и вроде бы чиркнул мостами пушистое покрытие. Наверняка пошел бы спокойно и дальше, однако даже у Bogger, чей рисунок протектора похож на гусеничные траки, тоже очевидно, имеются ограничения. Особенно в таких, быстро становящихся скользкими, средах. На этот случай в off-road -арсенале машины предусмотрены две принудительные межколесные блокировки. Задняя, кстати, однажды уже выручала, позволив оставить со свернутой полуосью хотя бы колесную формулу 4х3. Помогли они и сейчас. Тяжело ворочая колесами и загоняя «температурную» стрелку в зону, близкую к опасной (надо признать, что ЗМЗ-409 не любит напряженной на оборотах работы, отвечая на нее предательским парком из-под капота; причем замечено было это за ним и ранее, на других автомобилях; причина в не герметичности системы охлаждения или в конструктивных ее тонкостях?), УАЗ выполз на ровную поверхность.

Наверное, этот момент мог бы стать самым драматичным и экстремальным. Разумеется, мы еще продавливали лед, добираясь до столь желанной грязи, и по достоинству оценивали внешний каркас, с трудом продираясь сквозь узкие таежные «ворота». Как выяснилось позже, настоящий экстрим ожидал нас в другом и не был напрямую связан с тепличным в это время года бездорожьем.

МИСТИКА И ТЕХНИКА

Стечение обстоятельств! Диаметра и массы «резины», возможно, стиля езды, не слишком жесткого «тычка» вывернутым колесом в березку и, конечно же, конструктива и качества. Фактически мы проехали все то, что могло привести к «летальному» исходу. УАЗ, только что пропахав небольшую колейку, выбрался на «сухое» место и вдруг, как-то безнадежно подломив правое переднее колесо, осел. Не нужно было заглядывать под днище, чтобы понять — дальше начинается прогулка уже пешеходная, не оставляющая шансов попасть на последний из трех в сутки паромов и предоставляющая безграничные возможности для размышления.

Можно, разумеется, оправдывать все фактором мистическим. Как-никак до пресловутых японских бараков не доехали считанные сотни метров. Ведь именно здесь в предыдущую поездку по дороге к поселку «Барс» «разулся», а на обратном пути застыл с сожженным сцеплением, заставив бросить себя в лесу. Тут вообще какая-то своя атмосфера, где практически кончается бездорожье, и последние 15 км до порта едешь уже почти по ровному, но на пределе собственных сил и ресурсных возможностей автомобиля. Рукой, в общем, подать, однако длиться отсюда такие заезды могут днями.

И в чем поломка, и в чем причина? Аналитическая на свежем воздухе под хруст снежка работа не дала результатов. На первый взгляд развалился ШРУС, что было бы вполне логично, поскольку шарниры равных угловых скоростей не любят даже мягких ударов вывернутыми колесами. Но с УАЗами на моей памяти такое случилось впервые. С подобной колесной массой больше характерен обрыв шкворней и скручивание коротких полуосей. Обычная, так сказать, ситуация, техническая.

Мы еще не знали, что верные в отношении шкворня предположения споткнутся о ряд фатальных обстоятельств. И ловя рано утром уже отошедший к Листвянке паром (ходит эта «шаланда» замысловатой дугой и подбрасывает, как маршрутка, надо только просимофорить морзянкой налобного фонарика, а потом шустро отдать собственные «швартовы», перемахнув через невысокий борт), полагали — назавтра можно будет разбирать последствия в спокойной гаражной обстановке.

Эвакуация же затянулась ровно на неделю, и Петр протоптал лыжню, дважды возвращаясь к своему «раненому зверю». Вот уж точно мистика, поскольку, встав на новый поворотный кулак, «Барс» проехал лишь ничтожные сотни метров, после чего отделил кронштейн тяги Панара от рамы, выкатил в сторону мост и карданом пробил поддон картера двигателя. Опять в Иркутск, так как приозерная цивилизация в виде порта Байкала и Листвянки не предполагает наличия автомагазинов, в силу чего не дает возможности разжиться хотя бы моторным маслом и холодной сваркой.

В порту даже не оказалось сварочного аппарата, зато нашлись добрые на «шишке» люди, взятые для подстраховки, но в итоге принявшие на себя всю тяжесть эвакуации. Выкатывая периодически мост и израсходовав по причине вторично пробитого поддона все масло, с чопиками в «рваных ранах» УАЗ, наконец, завез своего хозяина на паром. Всего неделя…

Но до окончательного «диагноза» еще далеко. Легко устранимые, но столь «навязчивые» проблемы наводят на извечную в джиперских кругах мысль: а может, лучше лебедиться. И ну его, этот огромный клиренс. В статике с оторванным шкворнем оценить его прелести все-таки трудно.

Многое определяет качество

Есть только миг, говорится в известной песне. В нашем случае это именно он. Обратите внимание, как, готовясь оторваться, подвернулось колесо. Спустя мгновение… Эх, хорошо было прошлое. Все-таки ехали (хоть и жестковато), а не шли. Будущее же — в тяжком (по крайней мере, для автора, чья жизнь проходит за компьютерным столом) пешем переходе, который, наконец, окончился в избенке «три на четыре» с печкой и столь долгожданным заползанием (по-другому уже не получалось) в спальный мешок

Прокомментировать свою работу мы попросили Андрея Цыганкова, на счету которого не один десяток подготовленных джипов, в том числе УАЗов.

— Качество материалов не просто оставляет желать лучшего. Оно ужасное. Скажем, ранее подобное встречалось у «китайцев». Сейчас автопром из Поднебесной подобного себе не позволяет. На УАЗе это в порядке вещей или, по крайней мере, было так еще в начале нынешнего десятилетия. Разбираешь, например, мост и поражаешься, почему на таком гиганте не могут элементарно отследить качество металла. Даже в мелочах! Вот гайки с цапфы и шайбы-гроверы — мягкие, как пластилин, и, в сущности, одноразовые. Ставить такие вторично, значит выносить приговор. Пожует и выплюнет! Совсем не обязательно в тяжелых внедорожных условиях — что еще хуже, в обычной дорожной среде. Какой тут тюнинг — начинать надо с поиска более-менее хороших, закаленных, запчастей.

Надежность зависит и от конструктивного запаса прочности, который в УАЗах отсутствует. Я знаю случаи, когда те же «грибки» или короткие нижние полуоси срезало с колесами диаметром в 31 дюйм, а это почти штатный размер, «усугубленный», правда, развитым грязевым протектором. Что говорить о более габаритных шинах и о нагрузке на все остальные элементы трансмиссии и ходовой части — шкворни, ШРУСы — которая возрастает с увеличением диаметра и массы. Думаю, здесь надо искать баланс между желаемым дорожным просветом, который напрямую зависит от колесного «масштаба», и надежностью.

Подобные особенности уазовского «организма» не могут не накладывать отпечаток и на стиль пилотирования. Считаю, что его надо менять, например, пересев с какого-нибудь «японца» на отечественный внедорожник. Ведь УАЗ не терпит ударов и очень чувствителен к фрикционной связи в пятне контакта колеса с покрытием. Соответственно и оперировать тягой в тяжелых условиях надо с хирургической точностью. Тогда, предварительно позаботившись о качественных комплектующих и «договорившись» с собой о шинном размере, можно будет надеяться, что машина начнет передвигаться. Пусть и на лебедке, и с помощью хай-джека. Зато без отстреленных «конечностей».

Поисковые работы

Каким бы простым не казался отработанный до нюансов процесс подготовки УАЗа, есть в нем место для творческого поиска, результатом которого может стать пересмотр укоренившихся тенденций. Ангарский мастер Андрей Цыганков сделал именно это, на выходе получив своеобразный автомобиль. Но сначала надо сказать о его покупке.

«Барс», или по заводской спецификации УАЗ-3159 — настоящий эксклюзив. За полтора года поисков в Иркутской области «продажным» не нашлось ни одного экземпляра. В итоге из малочисленного Интернет-предложения был выбран питерский вариант, купленный в апреле этого года и сразу вставший на подготовку.

А почему, собственно, «Барс»? В нем будущего владельца покорила удлиненная база, определяющая салонный простор, расширенная колея, обуславливающая лучшую, чем у обычных УАЗов, устойчивость. Ну и, конечно, военные мосты и передняя пружинная подвеска. Цены, между прочим, такую эксклюзивность отображают как ничто другое. При одинаковом состоянии приходилось встречать машины 2003 года за 300 тысяч и 2002-го за 180. Доставшийся образец обошелся по минимуму, в неплохом состоянии и с любопытным бонусом — предыдущий хозяин говорил, что вместо «раздатки» с отношением 1,45 поставил полноценный off-road-агрегат 2:1.

Поскольку основная задача заключалась в установке колес размерностью 38,5х15-15, решать ее пришлось необычно. Будущую высоту автомобиля и, соответственно, склонность к кренам создатель предложил компенсировать исключительно лифтом кузова. Рама, двигатель и коробка с «раздаткой» остались на том же относительно мостов уровне, что определило меньшее в сравнении с suspension lift повышение центра тяжести. Попутно подобное решение устранило необходимость думать об углах крестовин карданов, о касторе и смазке редукторов в развернутых навстречу валам корпусах. Все, что ниже рамы — стандартно. А выше, между ней и кузовом — не привычные проставки, но 10-см швеллер. Андрей Цыганков решил, что таким образом можно исключить работу лифт-элементов на разрыв, сделав большим сопротивление сдвигу. Правда, после этого для размещения колес в арках все же пришлось традиционно резать по периметру кузов, убирать баки из-под порогов (вставляя одну емкость от Land Cruiser ближе к заднему свесу) и значительно усиливать последние.

Пороги стали своего рода фундаментом — к ним, а не к раме привязывался весь съемный внешний каркас, призванный защищать кузов от жестких контактов. К интересным решениям можно отнести и созданную практически с нуля выхлопную систему, что поместилась между рамой и кузовом и теперь качественно спрятана от всех воздействий извне. Нужно сказать, что, кроме мостов, снизу у «Барса» нет ничего такого, что бы можно было повредить. Точнее, разумеется, есть, но в силу использованного колесного диаметра даже не нуждается в защите.

Определенных денежных и трудовых усилий потребовала установка дисковых тормозов. Увы, такое понятие, как унификация УАЗу неизвестно. Ладно, диски с суппортами и колодками пришлось набрать. А как иначе? Но почему необходимо менять шланги и переходить на ступицы от гражданских мостов? В рамках основной, пусть и заводской направленности, подобный подход — сплошное расточительство исключительной и врожденной ремонтопригодности.

Но как бы то ни было, а с точки зрения проходимости этот УАЗ — творение во всех смыслах самодостаточное. Огромный дорожный просвет, значительные ходы колес, две принудительные блокировки и пара лебедок на крайний случай. Ну не идеал ли? К сожалению, нужно оговориться, что вся эта конфигурация вполне может оказаться нежизнеспособной или, как минимум, употребимой с жесткими ограничениями. Впрочем, тут лучше послушать создателя.

Краткая информация об участнике