Чивыркуйский залив. Часть 2

1 Сентября 2006

Теги: Бурятия Байкал путешествия

НА ЧИВЫРКУЙ

Часть первая

Наши корреспонденты отправились в автопробег по берегу Байкала — из Иркутска до Чивыркуйского залива. На третий день пути они достигли озера Котокель

Продолжение. Начало в №29

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

НЕОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ

ОЗЕРО-НОЖ. ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

Исток — древняя деревенька у Озера-Нож

Неожиданно лес разомкнулся справа, и мы выехали прямо на берег озера! Справа был виден большой остров. Я уже знал — это Монаший (по другим источникам, Монастырский или Монахов) — тот самый таинственный необитаемый остров, к которому мы стремились.

База «Геолог». Машину прямо к дому на зелёной поляне! Вот это по-нашему! Манатки из походного состояния в бытовое!

Мы оcтановились, чтобы «заценить» берег озера Котокель. Непосредственно к воде подойти не удалось: причина — жидкая грязь и топкие болотные кочки. На момент первого знакомства с озером Котокель километраж был следующий: от Гремячинска до поворота на Исток — 16 км, от сворота на баргузинской трассе в урочище Ярцы до берега озера Котокель — 2,5 километра.

Дорога все время шла по самому берегу и километра через три вышла к густому сосновому лесу. Теперь берег стал твердым, а от дороги его отделял сосновый перелесок. У берега стали встречаться палатки отдыхающих-«дикарей» с машинами и резиновыми лодками. Наконец, мы выехали к открытому песчаному пляжу. Слева потянулись заборы турбаз, а справа цветные палатки среди сосен. Очень красивые загорелые девушки играли у дороги в бадминтон. Через пару минут мы въехали в деревню Исток. Сама по себе деревня мне приглянулась: что-то есть в ней родное, русское, «доморощенное». Не такая она благополучная, как Гремячинск, много домов ветхих и покосившихся, но есть и крепкие избы.

На этом судне нам предстоит пройти более 10 километров по воде Котокеля

За деревней в густом кустарнике бежит протока из озера Котокель в речку Коточик (ударение на последний слог — это эвенкийское: речка-ножик), приток Турки. Как мы узнали, это вроде бы единственная речка в мире, текущая в две стороны. Когда уровень Турки выше, чем в озере Котокель, то река от устья до протоки течет вверх — в озеро, ну и, когда Турка спадает, то течение Коточика восстанавливается на нормальное — вниз, в Байкал. Кстати, озеро Котокель не маленькое, странно, что один мой товарищ пренебрежительно сказал мне о нем: «мелкий лягушатник!». Длина озера 16 километров, ширина — около 8 километров, средняя глубина — 7,5 метров, а максимальная — около 14. Такую глубину, к примеру, имеет Иркутское водохранилище в створе Елового и Курминского заливов — самом широком своем месте.

ОБИТЕЛЬ У ОЗЕРА

Возвращаясь от деревни Исток к пляжным местам, сразу за красивым утесом мы разглядели ворота турбазы «Котокель». Без сомнения, база с таким названием в советские времена была главной в этих местах. В домике с надписью «административный корпус» за столом в кабинете сидели люди — шло совещание. Вскоре выяснилось, что завтра у них заезд — будет 300 человек с какого-то крупного улан-удэнского предприятия. Нас поселить могут по цене 150 рублей в сутки, так как вместимость базы 600 мест, но нам здесь не понравится, так как завтра будет шумно. Но выход, как оказалось, есть: нам нужно идти на соcеднюю базу «Геолог», где заезда не будет, и мы сможем там жить в тишине!

За воротами с красными звездами мы попали на огромную лесную поляну: некошеная трава, клевер, жужжание шмелей, огромные корабельные сосны. Запахи леса густой волной едва не валили с ног. Территория базы находилась не в прибрежной низине, а на озерной террасе сопки, на высоте метров шесть над уровнем берега, и прямо за ней с двух сторон стеной стоял густой сосновый лес. Прямо под соснами, в лесу вокруг поляны, стояли милые зелененькие домики с верандами и скамеечками у крыльца.

Дивные излучины южного берега Монашьего. Здесь заливчики полны плотвы, то есть воблы!

Через пару минут к нам подошла улыбающаяся пожилая хозяйка базы — Валентина Алексеевна Аносова. Как она нам рассказала, это бывшая база БГУ (Бурятского геологического управления), ныне продана частному владельцу. У частного собственника пока не хватает «сил и средств» на развитие базы и, по словам Аносовой, она «еле теплится». Поселили нас в отдельный дом, разрешив машину поставить у самого крыльца. Дом двухкомнатный, четырехместный, с просторной остекленной верандой, с обеденным столом и стульями. Кровати отличные: деревянные, с пружинными матрацами. Рядом с домиком мы обнаружили обустроенное место для костра с большой лавкой! Туалет, естественно, на улице, то есть в лесу — беленый «сортир». И почем же все это богатство? Вы не поверите: 100 рублей в сутки. В Иркутской губернии уже давным-давно таких цен нет «в природе»! Рядом нашелся водопроводный кран — 50 метров от нашего «коттеджа», а вода в кране из скважины — чистая, студеная, фактически ключевая!

Остатки былой жизни на ныне необитаемом острове. Рядом с крестом Василий обнаружил двигатель внутреннего сгорания. Причем верхнеклапанный

Устроившись на жизнь, мы с Василием отправились купаться на странное озеро-нож. Как хорошо после двухдневной пыльной и тряской дороги раздеться, намылиться и плюхнуться в воды теплого озера! Вымывшись, мы еще долго плескались в теплой мутноватой воде Котокеля: плавали от берега и обратно, но даже удаляясь метров за 100 от уреза, везде вставали ногами на дно: озеро здесь с очень пологим дном и глубиной в 1,5 метра. Ну что ж, глубину я найду завтра!

Чистые, освеженные, с чувством приятной усталости от купания, мы поднялись на нашу лесную террасу и принялись готовить ужин. Решено было «сварганить» блюдо «всех времен и народов» — картошку с тушенкой. Василий сварил картошку, я обжарил, мелко порезав, пару больших луковиц на хорошем растительном масле. Скажу сразу: с собой обязательно нужно возить большую чугунную сковородку! На золотистый лучок мы вывалили две банки тушенки и тоже слегка обжарили, а затем все содержимое сковороды добавили в кастрюлю с картошкой, ну и, по всем правилам, еще, совсем маленько, потушили с лавровым листом и перцем-горошком. Из походного рюкзака я достал бутылку прекрасной «хлебной» водки фирмы «Кристалл-Гросс», и мы с Васей с чувством тихой радости отметили наше благополучнейшее обустройство на озере Котокель. После ужина мы еще долго сидели у костра, пили чай с травой зверобоя и разговаривали о принципах мироздания: об инкарнациях, судьбе, бодхисатвах и духовном росте индивидуума...

ПОИСК ХИЩНИКА

Борщевик выше корреспондента «А+С»!

Я, собственно говоря, ничем не прикрытый маньяк. Маньяк ловли хищных рыб на блесну. И раз уж я попал на незнакомое мне озеро, то должен проверить: есть ли в нем хищные и крупные рыбы?

Поднялся я рано — в 6 часов. Утро было холодным. Пока надувал резиновую лодку, думал о том, почему так называется озеро? В плане оно имеет округлую форму — на нож не похоже. Недавно я усовершенствовал лодку «Уфимка-22», придумав помещать на ее дно спальный надувной матрац. В начале восьмого я уже отгребал от берега в просторы Котокеля.

В субботу утром Котокель живёт новой жизнью. Песчаный пляж и тёплое озеро — это счастье!

Глубину я мерил, роняя блесну спиннинга и считая обороты катушки. Я уплыл от берега километра на три — остров уже был ближе, чем «материк», но больших глубин не нашел — везде метра три или чуть больше! Водоросли обычные: рдесты, роголистники, канадская элодея, хара. Ничего, говорящего о том, что вода в озере плохая, в частности, нет сине-зеленых водорослей, которые являются индикатором экологического неблагополучия. Просто она мутноватая — такова вода притоков. Я блеснил! Честно «обстрелял» около пары квадратных километров котокельской акватории с помощью SuperVibrax и AgliaLong, причем использовал самые крупные размеры блесен — N6. К 11 часам утра я сделал вывод: щук здесь нет, а сытые окуни-«четвертовики», которых я видел, просто перегнувшись через борт лодки, на блесну не зарятся. Плотва, лещики и подлещики спорадически скакали вокруг лодки, показывая блестящие на солнышке бока — утром был полный штиль, и рыба просто бесновалась, питаясь надводной мошкой. Если бы эти три часа я ловил на червяка и поплавок, то у меня уже было бы целое ведро воблы! Но вобла — это не мой жанр!

Через речку Турка — новый прекрасный железобетонный мост

Cледующей нашей задачей был поход на необитаемый остров. Да, необитаемый. Как гласит историческая хроника, на острове озера Котокель монаший скит просуществовал до 30-х годов прошлого столетия, а с тех времен и по сей день остров необитаем! Называется он Монаший или Монастырский. Причина тому неслучайная: с 18-го века территория Котокельского озера была высочайшим указом отведена в угодья Селенгинскому Свято-Троицкому мужскому монастырю. Имели монахи и официальную монополию на рыбную ловлю в этом озере.

Около часа дня мы с Василием Лариным оттолкнулись от берега у базы «Геолог» и направили свой «челн» к острову неведомых монахов. Что-то особенное творилось в душе! Кто не мечтал в детстве побывать на необитаемом острове?!

ОСТРОВ МОНАХОВ

На половине пути к острову из «трубы» — межгорной впадины, через которую идет дорога на Котокель от Ярцев — хлынул свежий байкальский ветер-верховик. Поднялась волна более полуметра. Весь путь до острова «на веселках» занял у нас 1 час 35 минут. На подходе к Монашьему ветер из «трубы» стал «свирепствовать». Крутые волны вскипали «белыми барашками», лодку сильно сносило и приходилось изрядно упираться веслами, проделывая большую физическую работу, чтобы «крутым галсом» подойти к острову. Через несколько минут мы зашли в «ветровую тень» острова и поплыли по тихой воде. Сразу же стало жарко: в безветрии солнышко припекало.

Бухточка маленькая, но очень красивая

У первого восточного мыска открылась поляна с руинами бревенчатых строений. Мы причалили к берегу и пошли к руинам. Ничего особенного не нашли — дома из тесаного кругляка «в лапу», внутри толстая известковая штукатурка белого цвета. Бревна были «раскатаны» — видимо, эти строения разбирали на дрова или иные нужды, но часть стен сохранилась. Все заросло высоченной двудомной крапивой и «свободным поиском» заниматься было невозможно. Мы сели в лодку и пошли дальше на юг, вдоль восточного побережья Монашьего острова. За вторым мыском и перелеском открылась обширная поляна, посреди которой стоял высокий новенький крест. Это уже в наше время люди поставили. Никаких надписей, рядом стол, довольно большой, и лавочка: можно сесть и капитально помянуть давние души монашьи.

НЫНЕ НЕОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ

Что же было на этом острове? Оказывается, с 1723 года (седая старина!), когда был подписан царский указ о Котокельском острове, и до 1930 года здесь был монашеский скит от Селенгинского Свято-Троицкого монастыря. Была на острове и церковь, точнее часовня, носящая имя Святителя Николая Мир Ликийских Чудотворца. В 1797 году подписан высочайший указ о монопольном праве Селенгинского монастыря на рыбную ловлю в озере Котокель, реках Коточик и Турка, а в 1800 году вся окрестность озера была отдана монастырю в полное владение. Существует целый массив легенд и зафиксированных показаний свидетелей о чудесах, связанных с этим островом. Главная легенда одна: она-то и проливает свет на имя церкви на острове. Рассказывает она о том, что баргузинские купцы Новиковский и Чернов ехали зимой берегом Байкала и сбились с пути, когда началась суровая пурга. Было это якобы в 1780-х годах. Долго они блуждали по льду, потеряли всякую надежду, собрались было помирать и стали молиться. Тут забрезжил перед ними далекий огонек свечи, который странным образом не гас, хотя ветер был сильным! Купцы двинулись на этот огонек и через короткое время вышли на озеро Котокель. Огонек горел с острова. Купцы знали это место и знали, где скит монахов. Но огонек горел не от монастырского зимовья, а с утеса острова, где никакого жилья нет. Взяв с собой монастырскую братию для страховки, купцы в немалом волнении поспешили к утесу острова, «где и обрели при свидетелях икону Святителя Николая, при которой горела свеча, не гаснущая во вьюгу ужасную».

Икону Чудотворца купцы увезли к себе в село Баргузин, «где учинился» по случаю обретения купцами этой чудесной иконы праздник, руководимый церковным клиром и c «ликованием всего народа». После этого икона якобы самопроизвольно исчезла из Баргузина и была найдена опять-таки на острове, у того самого утеса. После чудесного возвращения иконы на Котокель, монахами была заложена часовня имени Святителя Николая на острове. И еще было несколько попыток увезти икону с острова, но она всегда возвращалась обратно, причем самым чудесным образом! Есть и очень печальная история об этом острове. В середине 1800-х годов в ските на острове жили шестеро рабочих монахов, двое из которых занимались рыбным промыслом, а четверо окашивали луга и служили другие службы. Когда монахи-рыбаки промышляли, на остров пожаловали разбойники и убили четверых оставшихся в зимовье монахов, утащив имущество. В память о событиях мыс, где было зимовье монахов, получил название Убиенного. После этого случая, по приказу Троицкого архимандрита, служба на острове была закрыта, а икона Св. Николая и оставшееся имущество вывезены в монастырь в село Троицкое. Но недолго продолжалось опустение острова на Котокеле: вскорости сам же архимандрит приказал возобновить работу на озере и вернуть икону на остров! Люди говорили: «Не по своему разумению, а по велению Божию он это сделал». В тот год якобы река Кика разлилась чрезвычайно, и монастырский обоз не смог пройти на правый берег, однако крестьянин Иван Кафтанчиков, несший икону Чудотворца, чудесным образом перешел пешком быстрину речки Кики. Пытались за ним следом конные пройти, но не смогли!

За поляной с крестом поднимались густейшие заросли дикой малины. Дальше у леса кусты красной смородины и трава почти в рост человека. Решили посмотреть остров дальше — сели в лодку и отправились к его южной оконечности. Дальше на юг полян больше не было — весь остров покрыт густым лесом, подступающим прямо к воде. Растительность здесь необычайно пышна. Огромные папоротники-орляки, «сладкие дудки», красная смородина, костяника, земляника и брусника! Сосны в два-три обхвата: просто гиганты. И грибов очень много — в основном подберезовики и моховики. У самого берега сосновые и березовые ветви нависали шатрами над самой водой. Красота! Котокельская Сельва! Прямо под корнями сосен, среди ветвей, ходят стайки окуней и сорожек, причем почти непуганых. За одним из поворотов берега я оказался у прогалины с высокой осокой, торчащей прямо из воды, из-под ног, с шумом автоматной очереди, вспорхнула стая жирных крохалей. Зрелище было потрясающее — они шли над озером, как звено истребителей МиГ пилотажного подразделения.

Новый корпус курорта Горячинск

После прогулки по дивному берегу я поднялся вверх на сопку. Ничего примечательного не увидел — просто густой лес! Трудно найти столь тихие и заповедные места, со столь красивыми берегами! Как хорошо было бы поставить палатку и пожить здесь несколько дней совершенно одному! Вот тогда бы таинственный остров, может быть, и открылся. Но сейчас он оставался закрытым. Я это чувствовал нутром. Решили возвращаться на базу: время около 17 часов. Выплыли из-за мыска и увидели, что по озеру сплошной чередой идут «беляки». Пока мы с Васей бродили по острову, верховик усилился. Оказавшись на траверзе ветровой «трубы», мы попали в волну высотой, пожалуй, сантиметров в 70, а может, и больше! Лодку кидало как перышко! В эту же минуту местный эжин кинул на лодку «9-й вал», и мое «мягкое место» оказалось в воде. Я понял, что нужно пережидать.

ВЕЧЕР И УТРО

Чудесная губа в урочище Катково

Беляки на озере улеглись, и в восьмом часу вечера мы тронулись в обратный путь. Ветер всё ещё был достаточно свеж, сказывалась дневная усталость, в связи с чем обратный гребной бросок занял у нас 1 час 45 минут — немного дольше прямого пути. На базе мы были около десяти вечера. Начинало смеркаться. Лодку мы притащили к домику и развели большой костёр, чтобы просушить подмокшие вещи. Мы поужинали, «обмыли» удачный «морской» поход и долго сидели, вытянув ноги к костру, а над нами распахнулось огромное котокельское звёздное небо.

Утро опять было морозным: после чаепития парок изо рта! Мы прощались с Котокелем: сегодня будем продвигаться дальше на северо-восток — в Баргузинский район республики. Из прощального разговора со сторожами выяснилось, что Котокель — умирающий курорт. Из 20 имеющихся здесь турбаз и санаториев, работают меньше половины. Пять баз, процветавших «при Союзе», ныне уже заброшены и разграблены.

За Катково песчаные пляжи кончаются — берега скальные

Сегодня суббота, и побережье преобразилось. Палаток стало гуще на порядок! Шоколадные «креолки» бродили по всей дороге. Справа, в леске, ревела волейбольная площадка: проводился какой-то матч, и толпа народа скакала и улюлюкала! На песчаном пляже было полно народа: и стар и млад. Нет, не всё так печально. Котокель жив! Ах, какое это всё-таки прекрасное тёплое озеро! Когда-нибудь я вернусь сюда специально для того, чтобы пожить в палатке на Монашьем острове.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

ЭЙ, БАРГУЗИН, ПОШЕВЕЛИВАЙ ВАЛ!

СТРАНА БЕСКРАЙНИХ ПЛЯЖЕЙ

От базы «Геолог», где мы ночевали две ночи на Котокеле, до перекрестка с Баргузинским трактом в урочище Ярцы вышло 7 километров. Повернули направо и устремились к Турке. Девять километров «гребенки» неожиданно окончились: пошел хороший асфальт и сразу же за пологим поворотом открылся вид на Славное Море — зеленый заливной луг речной поймы, песчаная карга, на карге стоит деревня, а дальше — бескрайнее синее море. От Ярцев до Турки ровно 10 километров и, таким образом, от Гремячинска до Турки — 26 километров...

Вот и открылась река, о красоте которой мы были уже наслышаны. Прекрасный современный железобетонный мост через Турку. Остановились у моста — с него самые впечатляющие виды на реку. Если смотреть в сторону Байкала, то видишь слева бескрайние пляжи, длинную песчаную каргу и несколько небольших соровых озер или стариц — место курортное. Как мы узнали позже у местных жителей — по берегам Турки выше тоже изобилие прекрасных пляжей с розоватым гранатовым песком.

Въехали в Турку: впечатление позитивное — крепкий леспромхозовский поселок. Главная улица широка, магазинов много, люди с приветливыми лицами. Турка — это слово эвенкийское, на русский переводится однозначно — омуль! В 1928 году, так сказать, «на заре советской власти», в Турке был создан один из первых и крупнейший в то время в регионе леспромхоз — Байкальский. С этого времени сущность Турки изменилась. Лесное дело здесь процветает и поныне, это мы поняли по обилию встреченных в Турке «хлыстовозов». В центре поселка мы остановились у самого крупного магазина: увидели Nissan Patrol с номерами родного региона №38 и решили расспросить «джиповода»-земляка о его путях земных. Владелец джипа, приветливый человек по имени Анатолий, поведал нам радостную весть: на Чивыркуй мы проедем на любой машине. Сам Анатолий, как он сказал, ездит на Чивыркуй и в Баргузинский залив отдыхать каждое лето — это его любимые места. Улыбаясь, «джиповод» сказал: «Да туда на «Короллах» запросто проезжают!».

За Туркой дорога вышла на самый берег Байкала, и мы увидели очень красивые места подъезда к воде, обустроенные для отдыха. Берега здесь каменистые, с галечным пляжем и красивыми скалами. Одна из подводных скал, «хребет» которой выступает у берега на поверхность километрах в четырех от Турки, носит название Черепаха — это местная достопримечательность, хотя на мой взгляд — ничего особенного. Километров через пять снова повсеместно появился песок, и дорога отошла от берега «вглубь материка». Здесь слева знаменитое урочище Песчаные Бугры, где есть «ходульные деревья», как и в Песчаной бухте. На шестом километре после Турки отворот влево с указателем «Горячинск». Мы знаем — это один из старейших курортов страны, а посему свидание с Горячинском предрешено.

КУПАЛЬНАЯ БАНЯ И ПОРЯДОЧНЫЙ ДОМ

За сосновым бором открывается самая обыкновенная деревня — это Горячинск. По обеим сторонам дороги дома на две семьи — типичный рабочий поселок. Дальше хуже, появляются какие-то кособокие запущенные строения. Через пару-тройку сотен метров мы попадаем на площадь, в прямом смысле этого слова. Тут все ясно: парковая ограда и голубой домик — это и есть курорт.

Слава Богу, в Горячинске все хорошо! Знаменитый курорт, который знала вся страна, не умер. Два года назад пришел новый директор — молодой инициативный парень, и сразу работа закипела: зарплату врачей подняли с 3,5 до 7-10 тысяч рублей, младшему персоналу — до 3,5 тысяч. Строятся новые корпуса, внедрены десятки оздоровительных процедур и форм обслуживания больных и отдыхающих. В основе курортного лечения, конечно же, вода: термальная, кремнистая туркинская вода, обогащенная ценнейшими микроэлементами, которая «бесплатно» поступает из подземных кладовых батюшки Байкала при температуре 54,5 градуса.

Давным-давно к водному лечению в Горячинске добавили грязевое. Целебную грязь возят сюда, как оказалось, с озера Бармашового, с которым свидание у нас еще впереди. Чего только не лечит Горячинск водами и грязями: и нервную систему (депрессия, радикулит, реабилитация после инсульта), и опорно-двигательный аппарат (остеохондроз, полиартрит, артроз, болезнь Бехтерева, ревматизм, подагра), и органы дыхания (бронхит, астма, тонзиллит, ларингит), и пищеварительный тракт (гепатит, холецистит, гастрит, колит), и сердечно-сосудистую систему (гипертония, варикоз, эндартериит). И это, оказывается, еще не все! Здесь успешно лечат гинекологические заболевания, заболевания кожи, аллергию. И о нас, курилках, не забыли: есть комплексы для лечения мужских половых проблем. Короче говоря, у меня сложилось впечатление, что Горячинский курорт — беспроигрышный вариант для любого болезного! А еще, как нам сказали, при новом директоре активно развивается направление активного отдыха: есть и туризм, и рыбалка, и экскурсии как по воде, так и по суше. Ну а лично я для себя отметил, на мой взгляд, важнейшее: здесь можно пройти курс лечебного полного голодания под контролем квалифицированных специалистов с плавным выходом «в жизнь». Не читали П.Брэгга? А зря: голодание излечивает от самых страшных смертельных болезней, даже от рака. А мест, где можно «поголодать от души» и под контролем у нас в стране раз, два и обчелся. Цены приемлемые: двенадцатидневная путевка с лечением и жизнью в 2-х местном номере с душем — около 10 тысяч рублей, просто проживание — 3384 рубля (12 дней). Самое дорогое, что я узрел в «прайсе» санатория, 24-дневный курс голодания — около 20 тысяч рублей.

Побродили мы по территории, посмотрели. Очень приятное впечатление — чисто, уютно. Отдельные аллеи и мостики над прудами, по словам Василия Ларина, напоминают Кисловодск. Я зашел в один из старых бревенчатых лечебных корпусов, даже в кабинеты заглядывал. Очень понравилось: атмосфера уюта, почти домашнего, и всюду аромат соснового леса. Бревна корпусов старые, но ветхого ничего нет!

ГУБА «НЕ ДУРА»

В пяти километрах за Горячинском трасса опять выскочила к самому берегу Байкала, пересекла две лесные речушки — Налимовку и Безымянку — на которых полным ходом шел ремонт мостов, и устремилась вверх по склонам сопок, огибая мысы Безымянный и Повалишина. Внизу, в губе Безымянной, куда впадают речушки, мы опять видели бескрайние песчаные пляжи: красота! После поворота вправо дорога уходит от берега и идет в густом лесу, затем в 30 километрах от Горячинска вдруг неожиданно слева опять открывается море и крепенький, ладненький хуторок с десятком ухоженных домов. По карте я вижу — это Катково, примечательно то, что на карте 80-х годов здесь приписка — «нежил.», т.е. нежилое это село. На самом деле — еще какое жилое! На карте же я узрел и мыс Каткова, перед которым вырисовывается пологая губа (губа — плавно вытянутая, неглубоко врезанная в берег бухта). Посмотрим, какова губа? Остановились, вышли на берег и ахнули от восторга: картина Айвазовского! Губа широкая — километров пять, не меньше — чудный песчаный пляж, рыбацкая деревянная лодка на песке и синее море с белыми «барашками» волн. Ландшафт в урочище Катково идеален: все здесь радует глаз и лечит истерзанную душу городского пилигрима. Я подумал: «Губа — не дура, но главная губа впереди — это Максимиха: говорят, самая красивая из этих самых, байкальских губ...».

В нескольких километрах за Катково характер берега меняется: песчаные пляжи уступают место скальникам и галечным откосам. Дорога опять поднимается вверх. По карте впереди Горевой утес. Ну и названьице! Пронеси мимо горя, Господи... Пыльная «стиральная доска» огибает утес на изрядной высоте, то есть самого утеса мы не видим, затем короткий спуск, и открывается прогалина — виден берег, засыпанный огромными камнями, и птичий базар: в воздух поднялась стая белых чаек. Дальше дорога ныряет в густой лес и превращается в аллею: обочин нет — огромные березы и осины высятся прямо у кромки полотна. Гребенка хороша — Василий «гонит» более 80 км/ч. В 24 километрах от Каткова мы видим придорожную стелу «Добро пожаловать в Баргузинский район!». Сразу же от этого столба пошел асфальт. Дорога все время доворачивает вправо — уже несколько раз. Я соображаю: видимо, пошел правый изгиб берега — мы уже в Баргузинском заливе, и совсем рядом живописная «губа не дура» — Максимиха. Неожиданно слева мелькнул проем между деревьями и заблестела вода. Осматриваюсь окрест: справа дуга песчаного пляжа, уходящая под горизонт, сосновый лес, слева — уютная бухточка, песок и прекрасная белая яхта.

ЗАРЯДКА В ДАЦАНЕ

Мы уже в Баргузинском заливе — это видно сразу!

До Усть-Баргузина уже меньше сотни километров осталось. Неожиданно открывается поляна, поросшая сосновым молодняком — урочище с позитивной нотой, слева отворот к Морю и надпись «Максимиха». Ага, мы в сердце самой красивой губы Баргузинского залива! За поворотом высится белая буддийская ступа (так называется особое «энергетическое» сооружение буддистов в «молельном» месте), какие-то строения. С виду дацан. Пошли погулять, посмотреть.

Как раз, когда мы подошли к ступе, из буддийской «часовни» вышла полная женщина с добрым лицом. Я заговорил с пожилой буряткой: «Здравствуйте! Скажите пожалуйста, а есть здесь лама? И можно ли с ним поговорить?». Женщина ответила: «Добрый день! Есть лама. Но все вопросы задавайте мне. Лама у нас — женщина из Монголии и по-русски не понимает». Вот это да! Лама — женщина. С таким я еще не встречался. Радушная хозяйка оказалась Председателем региональной организации буддистов-мирян из Улан-Удэ, а зовут эту добрую женщину Дарима Самбуевна Цынгуева. Она рассказала нам, что в Улан-Удэ, по предложению самого Далай-Ламы, они создали впервые в своей практике и единственный в России женский дацан. Сама Дарима не только буддистка высокого ранга, но и заслуженный экономист Бурятии! Здесь — филиал Улан-Удэнского женского дацана. Сейчас в дацане у Максимихи работает монгольская специалистка высокого класса — лама-астролог по имени Генима Чимгээ. По словам Даримы Цынгуевой, монгольская коллега ее может запросто разобраться с проблемами энергетики и кармы человека и его семьи: Генима Чимгээ стала разглядывать мои «звездные пути», молиться, перебирая четки, чтобы узнать о моих энергетических связях.

У поворота к селу Максимиха — новый дацан

Минут через десять Генима выдала четкую формулировку: какие у меня проблемы в плане энергетики, на ком из моих родственников порча и сглаз! Оказалось: проблем у меня выше крыши, но как сказала «шаманка», все они решаемы. Слов нет у меня, чтобы выразить свою благодарность этим волшебным женщинам-буддисткам!

СВЕТЛАЯ ПОЛЯНА

Оказалось, Максимиха рядом — за тонким перелеском. Деревня крепкая, симпатичная, люди ходят опрятные. Но что это? Да это не деревенские, а горожане! Здесь рядом пара больших турбаз. Видимо, и в самой Максимихе есть какие-нибудь «гостевые дома».

Парк-музей Светлая Поляна

Дорога вывела нас прямо на берег Озера. Красотища! Огромная дуга песчаного пляжа в обрамлении сосновых лесов — это и есть губа Максимиха. Кстати, названо место в честь первопроходца — казака Максима Перфильева, того самого, в честь которого названа и наша Максимовщина — и тут, и там его дети обосновались на жизнь. С юга губа ограничена мысом Максиминым. Корабль на рейде дремлет, лодки на берегу, народ массово купается, значит, вода теплая. Через пару километров указатель к морю — турбаза «Кумуткан». Кумуткан — это нерпенок по-эвенкийски! Исконно все это эвенкийские земли. Еще через пару километров новый указатель влево: «Парк-музей Светлая Поляна».

Прекрасные терема Владимира Шелковникова

Недоумеваем, что такое может быть — парк-музей? Заинтриговались, свернули в лес, спускаемся к морю. Боковая дорожка уперлась в высокий забор, и тесовые ворота с башенкой для стражи: стилистика викингов? Как добротно-то сделано все: из толстенных досок! Вышли на широкую лесную поляну, на которой строится деревянная церковь. Здорово! За строящейся церковью дорожка к морю и необычной красоты терем с высокими «готическими» крышами. Справа изба, по виду жилая, но снаружи увешанная всяческой музейной утварью, точь-в-точь как у Никиты Бенчарова на Ольхоне: самовары, жернова, котелки и прялки. Еще правее какой-то шатер, затянутый сеткой-накомарником. Внезапно из «шатра» вышел красивый пожилой мужчина с седой шевелюрой: стилистика викингов! Я нутром ощутил, что это хозяин и пошел к нему. Представился, человек устало улыбнулся и протянул мне широкую крепкую руку. Хозяин и душа этих мест Владимир Николаевич Шелковников, точнее будет сказать, что он художник по профессии, хотя сам называет себя «просто мастеровым мужиком».

В Баргузине у коренного жителя Шелковникова был собственный краеведческий музей, который он передал школе. Был им создан и художественный салон, мебельная мастерская и детская художественная школа. Все это в прошлом. Любил Владимир Николаевич создавать произведения по природным мотивам — аппликации из бересты, художественные панно из шкур, скульптуры и мебель из коряг и пней, но постепенно зрела в нем мечта о создании целых ландшафтов! Вот и пробила эта мечта себе дорогу в парке-музее на берегу Максимихи. Сначала было очень трудно — «жил в будке из досок», но постепенно все образовалось. Местные люди, говорит, помогали кто чем мог. Под голубым шатром оказалась прекрасная обширная библиотека, в сочетании с галереей работ Шелковникова, которыми я был просто очарован. Живое все! И коряги, и береста, и потрясающие картины из шкур — старинное эвенкийское искусство...

Отсюда начинается 10-километровая полоса пляжей! На Ривьере Максимихи ребятня и взрослые пропадают зря

Владимир Николаевич сказал, что, собственно, парк-музей будет и базой отдыха — гостевые места уже есть, и в принципе можно здесь остановиться и пожить денек-другой. Проживание — 500 рублей в сутки в деревянных домах с электричеством, холодильником, телевизором. В стоимость входят постельное белье, ежедневная баня и фиточаи, приготовленные хозяйкой. Есть и водный транспорт, по договоренности, и велосипеды напрокат. Планируется создание трех этнографических музейных зон на территории парка: эвенкийской, бурятской и русской. После мы вышли к Байкалу: здесь великолепный пляж из песка высочайшей пробы, я бы сказал. Ребятня плещется в волнах, не вылезая. Сосны, чайки, живописный перевернутый ялик. Здесь хочется остаться!

НЕТ ПОВЕСТИ ПЕЧАЛЬНЕЕ НА СВЕТЕ...

Интересное наблюдение: когда мы съезжали к Светлой Поляне, то увидели, что ближе к берегу, параллельно основной баргузинской трассе, идет от Максимихи грунтовая дорога в лесу. Вот с этой-то параллельной дорожки и отходят подъездные стежки на пляжные берега залива! Ведь дальше — несколько километров волшебного курортного пляжа. Дальше по трассе (в 3-х километрах) — старинная турбаза «Максимиха», куда мы решили не заезжать. Дорога плохая — асфальт, но битый, местами вообще содранный. За турбазой «Максимиха» дорога круто поворачивает вправо и уходит от берега Байкала. Здесь начинается подъем, тянущийся три километра, затем дорога поворачивает влево и идет вдоль берегового хребта. За левым поворотом открывается панорама на озеро Духовое. Очень красивое озеро! Берега зеленые, травянистые. Есть легенда, что когда-то здесь жили два эвенкийских рода, враждовавших между собой из-за того, что не могли поделить угодья озера. И в одном племени был юноша, а в другом была девушка, которые, естественно, полюбили друг друга. Ну, дальше — Ромео и Джульетта почти один к одному, только покончили с собой влюбленные по-другому — вместе бросившись в воды озера. Как говорят шаманы, живут эти погибшие души в озере и по сей день, и по ночам можно услышать их стоны, плач или разговоры...

Местные говорят, что в озере Духовом водятся отличнейшие и вкуснейшие караси. Ученые утверждают, что бульканья и уханья по ночам на Духовом — не что иное, как выход метана со дна, ведь озеро-то калтусное, заболоченное, с торфяной подслойкой. Дорога вокруг Духового отвратительна — старый асфальт, вздутый какими-то фурункулами и, что самое опасное, с глубокими колеями. Вы видели когда-нибудь колеи в асфальте? Зимой это крайне опасно. Да и летом-то ехать тяжело — машину ведет как трамвай по рельсам. Подъем процентов восемь километров пять подряд, по сторонам прекрасный сосновый лес. Байкала не видно — он скрыт за высокими сопками. Через несколько километров асфальт кончается и начинается долгий пыльный спуск по старой доброй «стиральной доске» вниз и вниз — в Баргузинскую долину. В десятке километров от Духового дорога выходит в долину премиленькой речки Шанталык — притока Баргузина. Еще несколько минут вдоль Шанталыка, и мы видим АЗС и стелу «Усть-Баргузин». Сколько «намотали»? От Улан-Удэ около 320 километров, от Иркутска 860 верст! Цены на бензин в Усть- Баргузине уже «не советские»: 92-й — 21 рубль 50 копеек! А время шесть вечера. Дорога от заправки привела нас к парому. Паром же в Усть-Баргузине, как оказалось, обнажил перед нами чудовищную морально-социальную язву нашей глубинной жизни, но об этом в следующий раз.