Большое путешествие. Восхождение на Тибет

1 Января 2006

Теги:

Часть первая

В прошлом номере «А+С» мы начали рассказ о путешествии иркутянина Сергея Волкова в Западный Тибет. Закончили мы на том, что Сергей и два его спутника, оба Кирилла, достигли городка Мэнси.

КЬЮНГЛУНГ НУЛКАР — НАЙДЕННАЯ CТОЛИЦА ЛЕГЕНДАРНОЙ ШАМБАЛЫ

Цапаранг — столица Гугэ, Западный Тибет

Через пятнадцать дней пути, полных неожиданных приключений, я сидел в одной из пещер сиддхов и любовался панорамой Кьюнглунга — загадочными и до сих пор малоизвестными человечеству руинами главного духовного центра бонских жрецов-шенов, признанных магов и чародеев, умевших предсказывать будущее и подаривших миру религиозную традицию бон. Этот древний пещерный город процветал в добуддийские времена, и являлся столицей самой высотной цивилизации в истории человечества, могущественной империи Шаншуна, которая предшествовала Тибетскому королевству и существовала задолго до основания королевства Гугэ в Западном Тибете.

В этот город мы пришли пешком. Удивительно, но от основной дороги к нему нет автомобильного поворота. Машины, судя по слабому автомобильному следу, избегают проезда по этой священной местности, хотя видно, что изредка здесь проезжали. Везти сюда местные владельцы машин согласились нас не сразу. В одном из дворов хозяин, согласившись свозить нас на горячие источники Трихапури, в то же время наотрез отказался ехать в

Кьюнглунг, мимо боннского монастыря. У меня сложилось интуитивное впечатление, что, видимо, некоторые глубоко верующие тибетцы избегают посещения боннских мест, боясь сглаза и порчи. Тем не менее мы нашли китайца, который привез нас прямо к подвесному мостику через Сатледж. Последние полтора километра дорога очень слабо накатана, и сворот на нее нам не удается найти с ходу. Идти дальше приходится пешком. Любопытно, что следом за нами пришел китайский джип с четырьмя угрюмыми штатскими китайцами, чтобы специально еще раз проверить наши пермиты (пропуски) на право посещения Кьюнглунга.

В этой пещере я провел пять ночей

Для ночлега я выбрал небольшую пещеру на отвесном утесе в самом центре пещерного города с большим 2-метровым входом, ориентированным на юго-восток, чтобы вечером солнце освещало внутренность пещеры, и ночью можно было бы лежа наблюдать звездное небо. Мои друзья разместились рядом в более просторной пещере с огороженным из камней двориком перед входом. Высота моего жилища над уровнем моря 4335 м. В этой пещере я провожу четыре ночи. Оказывается, жить в ней не настолько комфортно, как казалось на первый взгляд. Первая проблема — песчаная пыль, которую задувает сюда ветер, все мои вещи становятся неприлично серого цвета, даже расстеленная на полу палатка не спасает положения. Вторая проблема — ночной холод, из-за большого наружного проема я сплю практически под открытым небом, и это холоднее, чем в палатке.

К 5 утра звезды гасли, а в 6 утра небо начинало стремительно розоветь. На сон в горах на свежем воздухе хватает 4-5 часов. Из пещеры удобно наблюдать за звездным небом. Невольно я фиксирую, что не вижу приближенных из-за высоты ярких мистических звезд, небо надо мной не ярче, чем в Гоби, и явно уступает яркости тропического небосвода. Обычно через два-три часа я просыпался и наблюдал за звездным небом, а к утру засыпал вновь.

Долина реки Сатледж. Ванны горячих источников

Самым ценным открытием после вечерних шуток, что надо бы найти подземную библиотеку Шамбалы и искать надо возле основания башни, к нашему огромному удивлению, становится обнаружение потайной комнаты с большим количеством прекрасно сохранившихся манускриптов. На некоторых из них видны цветные рисунки, странные диаграммы и разноцветная ручная калиграфическая запись. Когда я читал дневники итальянского профессора Дж. Туччи о том, как он ходит в пещере по метровому слою древних рукописей, я даже не представлял себе, что испытаю подобное чувство открывателя, когда при свете фонарика буду отбирать из большого количества листов древних манускриптов наиболее сохранившиеся в надежде прочитать, что на них написано по возвращении домой. Большая часть текстов на тибетском языке и явно буддийского содержания, но есть и листы с непонятной мне письменностью. О тайниках в пещерах упоминается во многих преданиях, начиная с эпического цикла легенд о Гэсэре, в котором говорится о каменных архивах-пещерах, где спрятаны священные писания, до буддийских легенд о рукописях учителя Падмасамбхавы.

Приблизительно в двух километрах к востоку от Кьюнглунга мое внимание привлекли гигантские развалины замков и крупных зданий, материалом для их сооружения послужили не обычные кирпичи, а огромные, поставленные друг на друга, каменные блоки. Речь идет о самых настоящих мегалитических конструкциях, которые, насколько мне известно, до сих пор не были найдены нигде в Западном Тибете и свидетельствуют о древности здешней цивилизации.

Бонский монастырь Guragem

В живописном каньоне Сатледжа с разноцветными слоистыми стенами, желтыми, красными и белыми, над правым берегом реки находится пещерный город Кьюнглунг. Монастырь состоит из двух уровней замковых структур. Верхний уровень на 200 м выше нижнего. Главный монастырь окружают многочисленные пещерные жилища. Внизу находятся длинные ряды разрушенных красных чортенов. На вершине находятся странные кругообразные постройки, которые были, возможно, древним местом отшельничества. Здесь было найдено большее количество старых цаца с надписями на них на санскрите.

Ниже по течению за мостом находятся руины других храмов. В 20 км на юго-восток от Кьюнглунга находится еще один заброшенный пещерный город Пангха (Pangtha). Две террасы из нескольких сотен пещер поднимаются на высоту 100 м. Подобно Кьюнглунгу искусственные пещеры выдолблены в обрывах Сатледжа в 20 км ниже по течению и из-за своей удаленности от автодороги и запретов китайских военных на путешествия в этом районе практически остаются вне досягаемости туристов.

До 2004 г. этот район был закрыт китайскими властями для посещений туристами (автомобильное движение по новой дороге в долину Гаруды открыто только в 2003 г., ранее попасть сюда можно было только по тропам). Сейчас до современного поселка Чуньлуня можно добраться на машине от пос. Мэнси (25 км) всего за час. Затем надо пройти или проехать по слабому автомобильному следу до подвесного мостика через Сатледж еще 2 км. Это место видно издалека по развешанным цветным флажкам — лунг-та над рекой. Долина Сатледжа от Кьюнглунг Нулкара до Занды закрыта до сих пор китайскими военными для посещения иностранными туристами, поэтому получить разрешение на осмотр руин Кьюнглунга, находящегося на границе запретного района южнее Мэнси в долине Сатледжа, остается сложным и в наши дни. Американцам, которые после встречи с нами и увиденных фотографий древнего города, изъявили желание посмотреть руины

Кьюнглунга, в разрешении было отказано. Этот район плохо отражен в туристических путеводителях, и в отличие от пещерного комплекса Гугэ, популярного среди приезжающих в Тибет туристов и ставшего всемирно известным туристическим объектом, Кьюнглунг остается до сих пор мало известным и редко посещаемым. Получить разрешение на его посещение можно, но при этом нужна особая предрасположенность китайских чиновников и настойчивость, в обосновании своего стремления туда попасть.

Такая таинственность вокруг затерянного в долине Сатледжа пещерного города, вызывает удивление, ведь эти руины значительно древнее развалин знаменитого Цапаранга и существовали задолго до основания Гугэ, а его местоположение на фоне слоистых цветных обрывов столь эффектно, что может претендовать на одно из чудес Тибета. К тому же это не простые развалины, по боннским текстам — это легендарная Шамбала, которую долгое время не могли найти ни ученые, ни авантюристы-путешественники. В исторических летописях, переведенных в последние годы, говорится, что Шаншун состоял из трех областей, внутренняя его часть носила название Олмолунгринг и была тождественна Шамбале, а его столицей являлся Кьюнглунг Нулкар — Серебряный Дворец. Совпадает не только описание местности из древних дорожников и местоположение города по древней карте Олмолунгринга, но даже внешний вид сегодняшних развалин сильно походит на старинное изображение острова Шамбалы на буддийской танке.

Легенда о Шамбале — священной Чистой стране, неразрывно связана с учением калачакры и значима в буддизме из-за своей связи с будущим. Предсказано, что воинство Шамбалы выиграет последнее сражение на Земле с силами зла и невежества, после чего на землю из Чистой страны Тушита придет Будда грядущего — Майтрея, и по всей земле распространится учение калачакры. Наступит счастливая эра буддийского учения — Золотой век. Сюжет о грядущем сражении сил добра и зла получил широкое распространение, таким образом, Шамбала стала достоянием всего человечества. Считается, что жители страны Шамбала в результате йогической практики стали могущественными и мудрыми, и даже сама местность приобрела чудесные свойства. Согласно традиционным представлениям Шамбала — единственное место, где сохраняется в исконном изложении первоначальная калачакра-тантра.

Кьюнглунг (Khyun-lung ngul-mkhar), бывшая столица Шаншуна (Zhang-Zhung), по мнению тибетского ученого Намкай Норбу являлась главным городом внутренней части Шаншуна, именуемой Олмолунгринг (Ol-mo luhg-ring), название которой по боннским источникам тождественно Шамбале. Это утверждение пока основной довод, чтобы Кьюнглунг объявить столицей Шамбалы.

Ко всему сказанному стоит добавить еще, что в заброшенных пещерных городах Сатледжа до сих пор остаются пещеры, в которые так и не ступала нога современных исследователей. На полу пещер до сих пор лежат невостребованными многочисленные артефакты, возможно, хранящие в себе разгадку Шамбалы.

ТАИНСТВЕННАЯ СИТА — SUTUDRI (CАТЛЕДЖ)

Я стою на берегу Сатледжа у подвесного мостика, в начале тропы к Кьюнглунгу, и размышляю, насколько это место совпадает с древними описаниями Шамбалы. Чуть выше на берегу находятся высохшие травертиновые ванны и действующие серные источники с ослепительно белым травертином. От поселка до подвесного мостика через Сатледж и начала тропы по правому берегу Сатледжа к Кьюнглунгу 1,5 км. Судя по всему, большого количества автомашин здесь не бывает. Это тоже странность Кьюнглунга, даже если бы рядом не было руин древнего города, травертиновые ванны с горячей минеральной водой должны были бы привлекать сюда массу местных жителей и туристов. Но следов массовых посещений не видно, нет ни накатанной дороги, ни троп. Белоснежные ванны стоят наполненные кристально чистой теплой водой, нетронутые временем и людьми.

На противоположном правом берегу Сатледжа также множество выходов теплой и горячей воды, у нас даже возникает проблема с обычной водой. Среди этого обилия минеральных вод нам долго не удается найти нормальной родниковой, и первые дни мы вынуждены использовать какую-то неизвестную нам по составу теплую минеральную. Брать из Сатледжа воду не хочется, слишком она мутная. Белой реку не назовешь, цвет скорее серо-коричневый. Одна из наших ночевок прошла в палатках на зеленой лужайке на берегу Сатледжа. Утром на восходе я выглянул из палатки и был поражен — при низком освещении восходящего солнца весь берег Сатледжа буквально клубился парами от выхода многочисленных теплых и горячих источников.

КАРТА ШАМБАЛЫ В БОНСКОМ МОНАСТЫРЕ GURAGEM

У меня с собой была фотография карты Шамбалы, сделанная профессором Ю. Захаровым в 2004 г. внутри самого крупного бонского монастыря в Западном Тибете — Гурагеме. Это оригинал карты, копия была опубликована в Тибетско-Шаншунском словаре 1842 г., попытку расшифровки которой предпринял известный ученый- тибетолог Б. Кузнецов, но его выводы о тождественности Ирана легендарной Шамбале не стали общепринятыми. Этот монастырь находится в 15 км от пос. Мэнси и в 10 км от Кьюнглунга, как раз по дороге, где мы проезжали. Попасть в бонский храм и увидеть эту карту было одним из обязательных программных задач экспедиции.

— Удастся ли попасть в храм? — думаю я с надеждой.

Наконец, на тарахтящем мотоцикле возвращается лама и победно показывает ключ. Желанная дверь храма распахивается, и сразу слева от входа высоко под потолком я вижу карту Олмо, известную в нашей стране больше под названием как карта Шамбалы. Чтобы рассмотреть ее, нужна лестница, которой нет в храме. Почтительно пожертвовав храму 20 юаней, я устремляюсь наружу в поисках чего-нибудь, чтобы иметь возможность приблизиться к потолку храма и к карте. Мой взгляд падает на полутораметровое бревно, которое, если поставить на торец, можно использовать как лестницу, чтобы стоять выше. Я немедленно взваливаю его на плечо и под удивленные взгляды лам возвращаюсь с ним снова в храм. Все происходит настолько стремительно, что никто не успевает меня остановить. За считанные секунды я успеваю организовать своих друзей для поддержки шаткой конструкции — бревна и меня, едва влезшего и раскачивающегося в полный рост на торце вертикально стоящего бревна с фотоаппаратом.

ПО БЕЗДОРОЖЬЮ ТИБЕТА

От Кьюнглунга до Мэнси — 25 км, от Мэнси до Дарчена у подножия Кайласа — 68 км, от Мэнси до горячих источников Трихапутри — 8 км. Без машины здесь не обойтись. Land Cruiser, который арендовали в Али, мы отпустили неделю назад, и сейчас нам снова позарез нужна машина. В английском путеводителе по Тибету из серии Lonly Planet написано, что арендовать джип можно в Мэнси в первом гест-хаузе слева на въезде от дороги, правда, непонятно, с какой стороны въезжал в поселок автор и где искать хозяина этого гест-хауза. Поселок небольшой, и мы методично обходим все дворы. В наличии только два потенциальных джипа для аренды, причем один можно сразу списать, он стоит без колес на чурках, наверное, с зимы. С хозяином второго быстро договариваемся об аренде. Это китайский джип, как оказывается, он без бензина и, как обычно, с неработающим спидометром. Бензин скоро находится в соседнем дворе, причем сначала его носят в обычном чайнике и методично переливают в бак машины, затем все-таки прикатывают бочку и переливают бензин в горловину бака с помощью шланга.

Дорог в Тибете не так много. По сравнению со степной Монголией, где путешествовать на автомобиле можно в любом направлении даже без автомобильной колеи, на Тибетском плато автопередвижение вне дорог по полному бездорожью возможно только в редких случаях. После дождей реки сильно размывают дороги, и вода с гор приносит в долины большие валуны. Искать проезд среди этого катастрофического нагромождения камней на выносах рек — неблагодарное занятие, в большинстве случаев ехать без дороги невозможно. Единственная основная проходит от Лхасы на запад через весь Тибет, от нее ответвляются дороги к горным поселениям, воинским частям и к буддийским монастырям. Дорожных указателей нет, и попасть на нужный сворот без проводника трудно. Большинство дорог гравийные с частым ярко выраженным неприятным гофром и гарантированными густыми клубами пыли. Машин по дороге за день проходит не так много, поймать попутку бывает нелегко, поэтому тибетские грузовики часто представляют экзотическое зрелище — полный кузов людей в марлевых повязках, защищающих от пыли. Мы также вынуждены закрываться марлевыми повязками с утра до вечера и дополнительно смягчаем ноздри носа кедровым маслом.

Самым неприятным ощущением на тибетских дорогах становится постоянная вибрация и тряска на гофре. Медленно ехать неприятно, быстро — опасно. Наш китайский водитель привычно гонит, не слишком сдерживая скорость на участках гофрированной дороги, но даже ему, часто здесь проезжающему, не удается удержать машину на одном из поворотов, и нас начинает сильно бросать из стороны в сторону. Все заканчивается мгновенным выносом машины в неглубокий кювет, и наш джип замирает с большим неестественным креном. Хорошо, что машина не легла набок, неделей раньше мы наблюдали перевернувшийся груженый грузовик на дороге с меньшим гофром.

Вдоль дорог очень мало источников воды, а в реках вода мутная, коричневого цвета. Пополнять запас можно только в поселковых магазинах, в которых стоимость бутылки воды в два раза выше, чем на равнине. Продолжительные перегоны по пыльным дорогам утомляют. Это только на картинках Тибетские горы ослепительно сверкают снежниками на вершинах. Большую часть дня за окном автомобиля мы наблюдаем голую каменистую высокогорную пустыню с невысокими черными горами. Тибетцы издревле делят горы на белые, со снежными вершинами, и черные, без снежных вершин. Когда находишься на плато на высоте 4500 м, то близкие вершины, возвышающиеся относительно плато всего на 500-1000 м, кажутся наблюдателю совсем невысокими, и только когда взглянешь на высотомер, поражаешься набранной высоте под 5000 м. Наиболее примечательные вершины, которые выделяются неоспоримым величием над окружающей местностью, в представлении местного населения всегда олицетворяли могучие природные силы и связь с небесным миром. Горные вершины — обители Богов, в мифологии горных народов нередко представляются божествами и предками народа, защищающими и охраняющими их земли. Божества гор призываются в свидетели при клятвах, вершины становятся объектами поклонения в религиозных культах, а пещеры в горах — местом медитаций и духовных практик для многих поколений.

Насосная станция для полива лесопосадок вдоль дороги

Из Дарчена наш путь лежит в Лхасу. В Дарчене около гостиницы стоят 13 Land Cruiser — это самый распространенный автомобиль для перевозки туристов. Обычная стоимость его аренды в сутки составляет $150-200. К Кайласу приехало много соотечественников. По дороге встретили команду томских альпинистов из 8 человек под руководством Олега Новицкого. На двух арендованных Land Cruiser с пермитами, полученными через принимающую китайскую туристическую фирму Access Tibet Tours (стартовая цена $2800 за аренду одного джипа, сошлись на — $1500). Их цель — восхождение на Мандхату. Покорять эту вершину уже пытались 12 экспедиций, шесть из них были успешными. Россияне пытались штурмовать ее только однажды, в 2004 г. (экспедиция под руководством Сельвачева), но прервали восхождение. Если ты любишь смотреть зрелый порно фистинг и как худых русских девушек насаживают на большие черные члены, то тогда переходи по ссылке и смотри шикарное порно. Данный зрелый фистинг ролик был отснят несколько дней назад прямиком с порно кастинга, где темнокожие жеребцы отработали молоденькую русскую девушку. Её пизда ещё никогда не получала такого наслаждения от глубокого проникновения. Уже по возвращении, через месяц, приходит информация, что команда томских альпинистов успешно покорила вершину.

Такла-Макан

Два дня в Дарчене мы не можем нанять машину в Лхасу. Все пришедшие сюда джипы полностью заполнены туристами и свободных мест в них нет. Договариваемся на следующий день уехать с американцами, но, вернувшись с горы, они поменяли маршрут движения и едут в Гугэ. В 10 часов мы вдвоем вышли на дорогу. Полная неопределенность. Говорят, что автобус из Али в Лхасу ходит один раз в два дня и идет не этой, а северной дорогой. Время в пути 3 дня, а у нас в запасе до вылета из Урумчи всего 7 дней. Примерно через час у нас на обочине появляется конкурент — турист из Южной Кореи, как и мы, тоже пытается уехать в Лхасу на попутках. Полдня провели на обочине, созерцая проносившиеся мимо нас в клубах пыли редкие джипы с туристами и военные автомобили. Ждать надоело до одурения. Кругом каменистая пустыня, тени нет никакой, когда лежишь на земле, с солнечной стороны жарко, а со стороны тени мерзнешь. После обеда, как по расписанию, задул ветер, поднявший пыль, и дальнейшее ожидание проходило в марлевых повязках, немного защищающих от пыли. Когда около нас останавливается пустой грузовик, и водитель предлагает за 20 юаней довезти до следующего поселка, мы с радостью соглашаемся, лишь бы двигаться вперед, пусть даже всего на десять километров. Для дороги характерна непрерывная изматывающая гребенка, надо иметь железную выносливость, чтобы в кузове грузовика выдерживать эту изнурительную тряску. Обычно в грузовике едут водитель и его сменщик. Грузовик идет непрерывно с одной остановкой на обед где-нибудь в одном из поселков. Максимальная скорость около 50 км в час. Еще полдня мы безуспешно ждем попутный транспорт в Барге — это совсем маленький поселок. Коротаем время на обочине и в китайской забегаловке, периодически заказывая чай с цампой — прожаренной ячменной мукой, которую тибетцы добавляют до момента кипячения в чай с молоком. Никаких машин нет вообще! К вечеру мы решаем вернуться обратно в гостиницу в Дарчен. Но выехать обратно оказывается в 10 раз дороже, теперь с нас просят уже 200 юаней. Пока мы торгуемся, со стороны озера Манасоравара появляется груженый грузовик. Уже по привычке тормозить все проходящие машины останавливаем его и выясняем, что на нем можно доехать до Али. Переглянувшись, мы мгновенно меняем планы и вместо Лхасы решаем ехать обратно в Али и спускаться вниз в оазисы Таримской впадины.

Из Али выехали в 12 часов дня. 1060 км, которые мы преодолевали по пути сюда в течение четырех дней на попутных машинах, сейчас мы проезжаем в комфортабельных условиях за 1,5 дня. Двухэтажный автобус выходит из Али пустой — мы его единственные пассажиры. В салоне автобуса три ряда коек на 32 человека, и носит он претензионное название «Комфортный отдых». Автобус двигается ночью, все грохочет, дребезжит и вибрирует, спать можно, но временами сквозь сон это движение кажется нереальным. Ночью я просыпаюсь в момент остановки, когда водитель пытается прикрепить скотчем с внутренней стороны к ветровому стеклу самодельную, наспех собранную, конструкцию из гофрированных патрубков, для подачи дополнительного потока теплого воздуха от системы обогрева салона, штатный обдув не справляется с запотеванием ветрового стекла — в горах такая метель, что лобовое стекло полностью облеплено снегом, а изнутри интенсивно запотевает. Снаружи кромешная тьма и сильный ветер со снегом — не размяться и не выйти наружу. На восходе мы оказываемся на высокогорье с 5000-метровыми перевалами и горами, полностью засыпанными ночным снегом. Картина потрясающая. Хорошо, что выпавший снег не глубокий и не закрыл перевалы. Местному населению знаком «Большой снег» — редкое, периодически повторяющиеся природное явление, когда в одночасье облик гор может измениться, и за ночь может выпасть убийственный для всего живого 2-метровый слой снега.

В Мазари наши паспорта даже не проверяют. Зона между Эченом и Мазари в самом деле сильно милитаризована. В течение дня мы встречаем пять колонн армейских грузовиков, перевозящих черную пористую горную породу. Все грузовики пронумерованы и впереди колонн идут пятнистые джипы. Колонны от 12 до 45 машин сильно растягиваются на горном серпантине. И уже ближе к Эчену наблюдаем за танковыми маневрами в поле рядом с дорогой. Поэтому эта дорога и закрыта для иностранцев. В Эчене попадаем на вечерний праздник на городской площади, проходящий под девизом: «Солдаты любят народ, народ любит солдат». Показательный эпизод, демонстрирующий законопослушность и чинопочитание, произошел с нами в конце пути. На шоссе было полностью остановлено движение для ямочного ремонта асфальтового покрытия. Места для объезда транспорта хватало даже по асфальту, ямочный ремонт велся только с одного края дороги, но начальник дорожных работ по каким-то своим соображениям запрещал не только объезд по асфальту, но и по ровному песку пустыни, на который можно было без проблем съехать с асфальта — никаких кюветов, ровная песчаная поверхность справа и слева от асфальтированной автострады. У водителей даже не возникает мысли объехать место ремонта. Большинство машин терпеливо ждали, когда человек в фуражке согласится на уговоры пропустить транспорт. За это время только несколько джипов лихо, не останавливаясь, объехали нас по песку пустыни.

ПО МАРШРУТУ СВЕНА ГЕДИНА ЧЕРЕЗ ПУСТЫНЮ ТАКЛА-МАКАН

Маршрут нашей Синьцзян-тибетской экспедиции 2006 г. во многих местах совпадал с маршрутами путешествий знаменитого шведского путешественника Свена Гедина — на озере Караколь в Памире, у подножия Кайласа в Тибете и при пересечении пустыни Такла-Макан. Нам не удалось узнать, есть ли где-либо в Синьцзяне памятник в честь его заслуг, но имя его мы вспоминали достаточно часто.

В Кашгаре, воспользовавшись рекомендациями путеводителя Lonly Planet, мы нашли «Караван кафе», где обслуживающий персонал говорил по-английски, и через них наняли машину для поездки через пустыню Такла-Макан, с традиционно неработающим спидометром. Мы решаем проехать по некогда знаменитым городам на Шелковом и Нефритовом торговых путях. В прошлом эта мощная торговая артерия (она насчитывает 3500 лет) связывала караванными тропами Китай с Европой. Греческий историк Геродот со ссылкой на более раннего автора Аристея рассказывает об огромном маршруте от восточных берегов Азовского моря в Центральную Азию. Во второй половине I тысячелетия до н.э. складывается система торговых путей, связывающих Китай с Центральной и Западной Азией. Возникновение связей между Ближним Востоком, Центральной Азией и Китаем, восходят ко II тысячелетию до н.э., этому способствовала разработка месторождения полудрагоценных камней — лазурита в горах Бадахшана и нефрита в верхнем течении Яркенд в районе Хотана. Письменные и археологические источники свидетельствуют о существовании торгового Нефритового пути, по которому из Бадахшана в Иран, Месопотамию, Египет, Сирию и Анатолию доставляли лазурит, высокого ценившийся на Древнем Востоке. Затем по этому же пути стали перевозить шелк и другие товары. Знаменитый Шелковый путь огибал пустыню Такла-Макан по двум маршрутам, северный путь пролегал через современный Турфан, южный — через Хотан.

Такла Макан — пустыня на западе Китая в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. Является одной из крупнейших песчаных пустынь мира, вторая в мире по площади барханных песков после Сахары. Длина с запада на восток свыше 1000 км, ширина до 400 км, площадь песков свыше 400 тыс. кв. км. Песками покрыта центральная часть Таримской, или Кашгарской впадины, их мощность местами достигает 300 м. Зеленые оазисы располагаются по окраинам, главным образом в долинах рек Тарима и Яркенда. В древности ее именовали пустыней страданий или морем смерти, картину ужасов пустыни Такла-Макан дополняло точное определение — «убивающего людей песка».

Сегодня эта пустыня покорена людьми. Сквозь нее проложено асфальтированное шоссе, и в тех местах, где сто лет назад шведский путешественник Свен Гедин в течение недели боролся с жаждой и чудом выжил, сегодня можно проехать за день. После смертельного перехода в живых остались три человека и один верблюд. Сам Гедин, оставив умирающий караван, в одиночку дошел до берега Хотан-Дарьи, напился сам, набрал воды в свои, сделанные шведскими мастерами походные сапоги, в одних носках шагая обратно по пустыне, принес воду своему находившемуся в агонии спутнику. Чуть позже удалось спастись еще одному...

Мы едем по маршруту его путешествия. Начинается пустынный ландшафт. Протяженные зеленые оазисы и возделанные поля уступают место песчаной поверхности, местами покрытой выступившей солью. Из-за жары над дорогой висит марево, и сначала вдали на ней появляются оторванные от земли большие призрачные видения — миражи, и только при приближении угадываются контуры автомобиля. Мираж автобуса можно принять за «Боинг», а идущего человека — за верблюда. Над пустыней висит молочная пелена, отчетливо видны передвигающиеся песчаные смерчи. Время для поездки в пустыню не самое привлекательное — весной постоянны песчаные бури и синего неба можно не увидеть. Пейзаж выдержан в строгих серых красках. Остается только завидовать прекрасным осенним фотографиям, снятым в пустыне Такла-Макан, когда устанавливается ровная осенняя погода: синее небо, золотистые барханы и наполовину засохшие ветвистые тополя с пожелтевшей листвой. Ничего подобного мы сейчас не наблюдаем из-за сильного ветра и обилия пыли — я даже не достаю свою фотоаппаратуру.

Для водителя дорога утомительна — абсолютно прямая с ровным асфальтом и однообразным пейзажем, есть все предпосылки заснуть за рулем. Может быть, специально для разнообразия на обочинах дороги в пустыне китайцы поставили манекены полицейских. Уже издалека видно, что это раскрашенная кукла. Об этом знают и водители, и пассажиры, но их присутствие как напоминание о дисциплине за рулем, своеобразный дорожный знак.

В Хотане необычная для Синьцзяна температура: летом — прохладно, зимой — теплее, чем на смежных территориях. Приблизительно в I веке до нашей эры зародившийся в Индии буддизм проник в Синьцзян через Кашмир. Вскоре при всемерном насаждении господствующими правителями буддизма в различных районах он стал главной религией в Синьцзяне. В период расцвета буддизма в оазисах вокруг Таримской впадины было возведено множество буддийских храмов и монастырей, сложились общины монахов и монахинь, возникли такие знаменитые буддийские центры как Юйтянь, Шулэ, Цюцы и Гаочан.

Меликиават, развалины рядом с Нией, в XI в исламские войска из Кашгара разгромили буддийский город, где было много монастырей. Развалины города расположены на притоке Хотана, реке Юрункаш. До сих пор здесь находят серебряные монеты. Вход 15 юаней, доехать на осле 1,5 км еще 10 юаней. Местность примечательна тем, что здесь добывают минерал жидаит (iade). Это разновидность нефрита, но крайне редкая и относящаяся поэтому к драгоценным камням. В год его добывают всего 200-300 кг. Из-за своей редкости минерал стоит дорого, и местные жители в его поисках старательно перекапывают все русло реки Хотан, горы гравия свидетельствуют, что поиски ведутся непрерывно уже много лет.

В первый день мы проехали 857 км. Ночевка в Ние. Сегодня предстоит самый значительный суточный пробег — 1050 км поперек пустыни. Дорога эта новая, сквозное движение от Нии в Курлу по асфальтированному шоссе поперек пустыни открыто в 1995 г. Ее общая протяженность составляет 522 километра.

Китай за три года осуществил озеленение автодороги через северо-западную пустыню Такла-Макан. Капиталовложения в создание «зеленого коридора» протяженностью 436 км составили 220 млн. юаней (около $26,5 млн.). Для поддержания жизни деревьев используются подземные воды. В 2001 году китайские ученые в экспериментальном порядке высадили на 31-километровом участке автодороги деревья. 95% растений прижились в суровых условиях одной из крупнейших мировых пустынь. В 2004 г. началась массовая высадка кустов тамариска вдоль дороги в пустыне. Особенно красивы в пору цветения фиолетовые цветы.

Сейчас типовые синие домики смотрителей с цистерной на сваях и насосной станцией располагаются строго через 5-6 км пути. Порядковые номера указывают, что таких станций вдоль шоссе 120. С каждой стороны дороги на земле уложено по 20 шлангов с отверстиями для искусственного орошения. Отверстия совпадают с посаженными кустами тамариска, и иногда мы видим влажные пятна точно под зеленеющими кустами. Борьба за выживание растений в совершенно безводной местности ведется и вручную. Несколько раз мы видим китайцев, поливающих растения из ранцевых распылителей. Отвоеванная людьми у песков полоска асфальта и зеленая поросль с цветущими кустами тамариска на обочинах уходит за горизонт в марево песчаных барханов. Некоторые из них кажутся издалека настоящими исполинами, высота от подножия достигает сотни метров. Барханные пески занимают огромную площадь, на их пересечение — это около 570 км, у нас уходит весь световой день. В центре пустыни пески совершенно безжизненны и, если подняться на высокий бархан, картина безбрежной пустыни, в самом деле, напоминает бушующее море, где вместо волн застывшие исполинские песчаные барханы. Ближе к краям пустыни начинают встречаться одиночные засушенные тополя, а потом и живые рощи. Ветвистые деревья среди песков иногда выглядят очень выразительно и фотографы любят снимать эти деревья осенью, когда пожелтеет листва и видно синее небо. Сейчас, в мае — атмосфера наполнена поднятой пылью от постоянных весенних пылевых бурь и снимать при рассеянном полуденном солнце в такой дымке пейзажи невозможно. По окраинам пустыни и долинам рек встречаются тополь (туранга), лох, верблюжья колючка, однолетние солянки, саксаул. После 12 часов дня задул традиционный для этого времени года ветер. Видимость, и без того плохая, резко ухудшилась, песок заструился через асфальт поперек дороги, даже закрытые окна машины не защищают от пыли. Как следствие — сухой кашель и въедливая грязь на руках, вся одежда пропитана сухой пылью. Одно желание — вымыться и найти местечко без ветра и пыли. Но таких мест здесь просто нет.

Час за часом за окном автомашины мы наблюдаем непрерывное песчаное море, где на сотни километров вокруг нет никаких дорог, кроме этого шоссе. Несколько дорог с шлагбаумами на отворотах ведут к нефтяным вышкам. Когда я стоял на высокой вершине песчаного бархана, и передо мной до самого горизонта простиралось море песков, с трудом верилось, что через эти пески можно пробиться еще как-то иначе — без асфальтированного шоссе и автомобиля с кондиционером.

Турфанская впадина — самое жаркое место в Китае и самое низкое (расположена к северу от пустыни Такла-Макан, в отрогах Тянь-Шаня), в июле здесь воздух раскаляется до 50°C, а на горячих камнях можно жарить яичницу. Наименьшая отметка зафиксирована 157 метров ниже уровня мирового океана. Путеводители рассказывают про жару Турфана, где летом пекут лепешки на камнях под солнцем.

По дороге к Турфану попадаем на шикарную платную дорогу со сплошным ограждением, идеальным покрытием и ограничительными знаками скорости 120 км/ч. По обочинам — ветряные электростанции.

В Турфане осматриваем минарет, построенный в 1707 г., — единственная постройка в городе в афганском стиле. Вход, как и везде, платный — 20 юаней. От Турфана до Урумчи 177 км по отличному автобану.

С востока и с юга к Кашгару и Хотану примыкает пустыня, где кроме подвижных песчаных холмов, бесконечных кустарниковых рощ и солончаковых степей нет никакой другой земли. В древности там были города, в том числе и два крупных города — Луб и Катак, ныне полностью погребенных под песком. В средневековых текстах говорится, что «от других городов не осталось ни названия, ни следа: все покрыто песком. Местные жители, которые охотятся там на диких верблюдов, рассказывают, что иногда из-под песка выступают части высоких городских зданий вроде крепости, минарета, мечети и медресе, а через некоторое время, когда они возвращаются туда, то не находят и следа от них; их вновь заносит песком.

За месяц путешествия по Тибету и Синцьзянь-Уйгурскому автономному району на автобусах, попутных машинах, арендуемых джипах в общей сложности мы проехали свыше 7000 км. Нам удалось, несмотря на возникающие трудности, пройти весь намеченный маршрут, получить разрешение от китайских властей и проникнуть на ранее полностью закрытые территории, посетить и подробно исследовать пещерный город Кьюнглунг Нулкар — цель нашей экспедиции, где мы пять ночей провели в пещерах. Попутно мы познакомились с руинами всемирно известного королевства Гугэ, увидели знаменитую вершину Гурла-Мандхату и прошли по тропе у подножия Кайласа, пообщались с боннскими ламами и сфотографировали у них в храме легендарную карту Шамбалы. Перед подъемом на Тибетское плато мы проехали по знаменитому Каракорумскому шоссе в сторону Пакистана и совершили тренировочное восхождение для акклиматизации на ледник Конгура, высочайшей вершины Памира. По дороге часто делали остановки для неспешного осмотра старинных мечетей и знаменитых восточных базаров в некогда процветающих городах на древнем торговом Шелковом пути — Кашгаре, Хотане, Турфане, Яркенде. На обратном пути в Кашгаре мы наняли китайский джип и завершили тибетскую экспедицию дополнительным 4-дневным путешествием через знаменитую пустыню Такла-Макан по легендарному пути экспедиции знаменитого шведского путешественника Свена Гедина. Сейчас, по возвращению домой и про шествию времени, мне кажется неправдоподобным и удивительным, что нам все же удалось осуществить свою мечту и всего за месяц путешествия увидеть столько, что обычно возможно только в нескольких последовательных путешествиях или при большом везении.