Иркутск – Усть-Уда

26 Января 2007

У БЕРЕГОВ АНГАРСКОЙ «АТЛАНТИДЫ»

Почему я решил съездить в Усть-Уду? Во-первых, потому что я там никогда не бывал. Но не только поэтому. Усть-Уда — это родина великого писателя Валентина Григорьевича Распутина, и мне было интересно, почувствую ли я сегодня в тех местах дух нравственности, хотя бы его отголоски, которым пропитаны знакомые мне с юных лет произведения писателя? Ещё это район, который некогда принял на себя тяжелейший удар — затопление Братского водохранилища. Что сегодня люди помнят и знают об этом, когда минуло с тех, не побоюсь сказать, мрачных времён уже целых 45 лет? Знакомые водолазы говорили мне, что окрестности Усть-Уды и Балаганска это настоящая «Ангарская Атлантида», ведь здесь под водой погибло более сотни деревень! Наконец, те же водолазы рассказывали, что в самом райцентре живёт легендарный лётчик-любитель Василий Романов, который построил за 35 лет целых десять самолётов собственной конструкции, на которых не без приключений летает по всей округе... Интересного много! Едем в Усть-Уду?

Александровский тракт от и до

В степях округа «Ока» очень популярна

До села Александровского, кажется, рукой подать, а дорога эта вьётся дальше и дальше на север, на все 300 километров до самой Усть-Уды. Всю ночь с вечера 2 января в Иркутске валил снег, не прекратился он и утром, и все дороги были засыпаны толстым пушистым слоем ещё не укатанной «ваты». Но я не сомневался в том, что до конечного пункта доберусь: ехать-то по цивильному асфальтовому тракту, а не по дикой стёжке... На этот раз интересное путешествие со мной разделили мой друг Валера, весьма солидный инженер-программист, и собака-овчарка по имени Лиза.

Первые 20 километров до Урика и Усть-Куды асфальт был почти чист: падающий снег разметали постоянно проносящиеся машины. Дальше — хуже. Прокатана до асфальта только центральная часть полотна, а по краям толстый снежный накат, всё более и более глубокий и рыхлый к обочине. Ехать быстро нельзя: всё чаще и чаще из-под снежного наката на дороге проглядывают серые наледи, а мой Town Ace на такой дороге, что «корова на льду». До Зорино-Быково доехали минут за сорок, справа открылась мрачная панорама исправительно-трудового учреждения, слева — деревня узкой полоской вдоль леса. На задней окраине — придорожное кафе, у которого стоят лесовозы: видно, не «левые» и им таиться нет нужды. За Зорино дорога ещё более тяжёлая, ещё более снежно-ледяная. Единственные встречные — «хлыстовозы», которых довольно много, да редкие маршрутки из районов Усть-Ордынского округа. Через пару километров отворот вправо на Горохово, по этой дороге можно через Кударейку попасть в Усть-Орду и, соответственно, на Якутский тракт.

Лесовозы — единственные пользователи трассы в эти дни

Верст через 15 «проскакиваем» большое село Александровское (от города 76 километров), которое знаменито бывшим Александровским централом — центральной каторжной тюрьмой, основанной в 1873 году на базе каторжного винокуренного завода, существовавшего ещё с 18 века. В своё время здесь «трудились» многие известные декабристы. Весной 1902 году в Александровскую тюрьму, тогда бывшую пересылкой, был доставлен Ф.Э. Дзержинский, под руководством которого зеки разоружили внутреннюю охрану и выкинули в окно транспарант с надписью «Свобода!». Бунт окончился мирно: тюремные власти выполнили все требования по улучшению содержания и питания заключённых! Феликс знал своё дело. Летом этого же года он ушёл в побег с этапа в Верхоленске. Потом, до 1916 года в Александровском «сиживали» и другие известные революционеры: Артём, Фрунзе, Орджоникидзе — всероссийского уровня, и местные — Ветошкин, Ширямов и другие. При советской власти некогда грозный централ превратился, как известно, в психбольницу...

Животные на дороге — знак не обманул

С трассы Александровское выглядит неприютно: всё село ниже дороги — буквально в яме. Переваливаем через несколько пологих сопок, проезжаем мимо сел Грехнёвка и Олонки, что у самого берега Ангары (по эвенкийски «олонки» — брод), и удаляемся от реки, поднимаясь на пологое плато. Олонки примечательны тем, что здесь в ссылке с 1827 года до самой смерти в 1872 году, женившись на крестьянке, прожил большую часть сознательной жизни знаменитый герой войны с Наполеоном Владимир Федосеевич Раевский, «по совместительству» бывший, как известно, и декабристом №1. Перевалив горки, дорога идёт на спуск, и на пологом повороте влево открываются бескрайние белые степи — пределы былых кочевников-скотоводов — впереди первый из окружных райцентров — Бохан. Спуск с поворотом к Бохану страшноват: серый лёд под белым снегом. Сам Бохан остаётся справа от трассы (около 130 км от Иркутска), и мы его видим только на склоне, внизу же — нечёткие силуэты справа за снегопадом. У дороги здесь приличная инфраструктура: АЗС, кафе, магазин автозапчастей и даже пункт замены масла. Через 30 км белых степей и лесостепей с пологими сопками следующий райцентр Оса — здесь та же картина: посёлок в стороне от дороги и почти не виден, на трассе есть АЗС, кафе и магазин автозапчастей.

Александровское — линейная структура во впадине

За Осой дорога уходит в лес — вдоль берега Осинского залива Братского водохранилища, и переваливает пару больших сопок. Трасса здесь становится по-настоящему неухоженной и дикой: лёд под снегом по всей ширине дороги. За первой же лесной сопкой на спуске видим легковую машину в кювете, на обочине приплясывают невесёлые мужички. Останавливаемся, узнаём ситуацию — притормаживая на спуске, ребята слетели в кювет после однократного вращения своего Platz — все целы и невредимы (в салоне женщина и ребёнок!) и помощь не нужна. Ясно, что мы при таком скользком покрытии эту машину не выдернем: нужен гружёный КАМАЗ. Едем дальше, и всего через несколько километров наблюдаем брошенную Vista, видимо, тоже побывавшую в кювете: капот выдавило, но лобовое стекло цело. Людей нет: наверное, уехали за буксиром или эвакуатором. После второй большой сопки начинается опасный заледенелый спуск к Обусинскому заливу, к сёлам Жданово и Бильчир. В одной из лощин встречаем аварийный автомобиль без людей: «Жигули» с выдавленным багажником!

Перед Боханом лед под снежным накатом

А вот стало и ещё хуже: как-то незаметно, под снежными заносами, окончился асфальт, и вдоль Обусинского залива пошла обледенелая тряская грунтовка. После Кутанки (около 197 километров) дорога уходит к лесу, затем вновь возвращается к заливу, огибая его угол. Вот и столб «200 км»! Какой-то рубеж в сегодняшней эпопее. Времени 13.30, а едем мы с 10 часов, то есть в пути 3,5 часа, а проехали всего две сотни вёрст. На правой стороне Обусы дорога совсем неприютная, минуем Ново-Ленино (бурятская тёзка иркутского предместья!), переваливаем достаточно широкую и высокую сопку и въезжаем в Усть-Удинский район Иркутской области (~240 км), встречающий нас густыми хвойными лесами и асфальтом на полотне дороги. После спуска с горы дорога выходит на берег Ангары (точнее Братского моря) и около 40 км идёт вдоль леса, затем ныряет в сплошную тайгу, и вёрст через 15 мы оказываемся у развилки (291 км по моему одометру). Информационный щит гласит: направо — Жигалово (180 км), налево — Усть-Уда (30 км) и Залари (100 км). Что интересно, Александровский тракт — дорога местного значения, не имеющая обозначения на карте, а вот сейчас мы попадаем на стратегическую рокаду с индексом Р-420 «Жигалово — Залари».

Центр посёлка дымит котельными

Я поворачиваю налево и километров через 15, за деревней Игжей, встречаю указатель влево, к морю: «Переправа на Балаганск». Решаем, что на обратном пути попробуем вернуться домой по левому берегу Ангары — через Балаганск и Залари. Слева от дороги сквозь снегопад видно белёсое широкое море во льдах, дорога прямая как стрела. Неожиданно на очень большой скорости нас обгоняют «Жигули» без номеров и вдруг останавливаются перед нами, мигая левым поворотником! Прямо как в детективном сериале. Неприятно: вдруг он хочет развернуться? Но у меня скорость большая, а дорога скользкая — решаю ехать мимо. Надеюсь, он видит меня в зеркало. Проехали мимо, а «жига» опять нас настигает и обгоняет. Решаю не останавливаться ни при каких обстоятельствах. Какое-то время странные «джигиты» ехали рядом, словно разглядывая нас, затем скрылись вдали. Минут через 10 с пригорка мы увидели посёлок — большой, визуально не меньше, скажем, Качуга. По моему одометру от развилки вышло не 30, а почти 33 километра...

Вечерняя Усть-Уда

Доехали почти на последних литрах бензина, по пути Валера не разрешал заправляться: «А вдруг тут бодяга? Едем в райцентр — там будет и бензин хороший!». В принципе он был прав. У въезда в Усть-Уду путников встречает действительно приличная АЗС «Иркутскнефтепродукт» с ценами как в Иркутске! Заправляемся, и по главной, видимо, улице, прямой как стрела, въезжаем в посёлок. По моему одометру всего вышло около 325 километров от города.

На мысу густейший сосновый бор

Время 15.50, через час начнёт смеркаться, а аппетит, точнее голод, разыгрался не на шутку. Сотовых баз наши телефоны не поймали: неужели в этом районе нет БВК?! Нужно позвонить родным. Спросив прохожих, находим отделение связи «Почта России» и узнаём, что сотовой связи здесь действительно нет, зато телефон качественный — спутниковый: за 27 рублей я переговорил с Иркутском, и мы отправились искать столовую. Где столовая, тоже узнали у прохожего и через несколько поворотов подъехали к длинному белёному бараку, от которого вкусно пахло домашней едой. Навстречу нам вышла девчонка, сказав, что они уже закрываются. Я как обычно использовал свой безотказный приём, воскликнув: «Ну вот, триста километров целый день ехали сквозь пургу, чтобы остаться здесь голодными!». Девчонка подобрела, в результате чего мы отлично покушали: котлеты с гречневой кашей, салат из капусты с морковкой и чай с лимоном. Собаке — беляши с мясом! Столовая хороша — и просторна, и чиста, и запахи свежие. Ну, идём искать гостиницу и изучать местность? Да, пока мы были в столовой, на посёлок легли серые зимние сумерки, а небо разъяснело — быть морозу после замети...

Есть в центре и диковатые улочки с кривыми заборами, но таких немного

Когда спрашиваешь какого-нибудь усть-удинца о пути, то обычно слышишь: «Военкомат видели? Вот от него и поворачивайте налево (или направо)». За вечер про военкомат мы слышали раз восемь. Это вроде как «краеугольное» здание в посёлке. И действительно, издалека видимое зелёное приметное двухэтажное здание на главной улице, причём на самом центральном углу. Ориентировка: почта, мэрия и столовая направо от военкомата (вверх от Ангары), гостиница налево (вниз к Ангаре). Посёлок приветливый, аккуратный и симпатичный. Магазинов много. Уютно и на площади у почты и администрации. Здесь я спросил у милиционера, как найти краеведческий музей. Ответ был таков: «Да вот он, за зданием администрации. Cейчас директор музея уже дома. Я вам покажу, где он живёт: езжайте за мной». Несколько поворотов за милицейской «Нивой», стук в ворота с шуткой «Откройте, милиция!» и ответом «А я не вызывал!» — и мы знакомимся с Николаем Михайловичем Рупосовым, хранителем районного музея. Договорились, что завтра с утра придем ознакомиться с экспозицией, и отправились устраиваться на ночлег.

Гостиница, в противоположность предыдущим ликам посёлка, произвела гнетущее впечатление: облупленная белёная двухэтажка на неприютном пустыре, вокруг длинные заборы и чадящая труба котельной. Женщина-портье встретила нас материнской улыбкой. Заселились в трёхместный номер с обещанием «не валяться на третьей кровати и собаку на неё не пускать». Во всей «гостинке» только три номера заняты, остальные пусты. Душа и ванной нет, туалет один на весь этаж — с «жирафом». Пол ужасно скрипит под ногами. Зажгли конфорку туристической газовой плитки и вскипятили чайник, похлебали.

Какую красоту людям подарили энтузиасты!

А на улице взошла полная Луна! Над Ангарой занималась лунная ночь между Новым Годом и Рождеством: синие сугробы, пахнет дымком, почти в каждом окошке светится ёлочная гирлянда. Народу на улицах посёлка почти нет. Первая встреченная нами женщина, Валентина, по профессии бухгалтер, но давно уже домохозяйка: дети и дом — её жизнь. А кормилец? Кормилец в хорошем леспромхозе где-то на Муе (река такая есть) работает — вёрст за сто отсюда, зарабатывет «нормально». Дома «наездами». Оказывается, в посёлке работы нет. Все мужики работают «на отхожих промыслах», как она выразилась. Вахтами разными, некоторые знакомые очень далеко — даже в Жигаловском районе на газопроводе, на Ковыкте, а один родственник даже в Киренске трудится.

На пути к магазину встретили чудесный сосновый перелесок, прямо среди домов — как в Ангарске. А что это светится сквозь сосны? Господи, красота какая! Церковь — двуглавая бревенчатая красавица с ажурными оконными переплётами и сказочной подсветкой у портиков! Заглянул в оконце: внутри мужики что-то делают, стало быть, церковь ещё в процессе внутреннего обустройства. Вот что людям подарили светлые духом энтузиасты!

Николай Михайлович Рупосов — главный краевед Усть-Уды

Магазин светится в ночи. Из него как раз «к нам в лапы» выходит седобородый худощавый старик. Ну, тут всё как водится: «А что меня спрашивать про затопление водохранилища? Вы Распутина читали? «Прощание с Матёрой», да. Там всё правда! Я вам отвечаю: так всё и было. Так и нашу Старую Усть-Уду погубили, а взамен вот эту Новую построили на бугре этом дурацком. И воды тут нормальной нету — все болеют от этой воды. По всей Ангаре тогда, помню, дым стелился — деревни жгли, да леса на островах палили. Родину у людей как корова языком слизнула в одночасье!».

Я вспомнил фразу из повести Распутина «Прощание с Матёрой», характерную именно для всей тирады этого старого человека: «Все, что недавно еще казалось вековечным и неподатным, как камень, с такой легкостью помчало в тартарары — хоть глаза закрывай». Что интересно: почти нет в городе у нас чужаков, приближаясь к которым я бы не увидел поднятый загривок собаки, а затем и рычание, а затем — если ближе, то и лай, а этому старцу усть-удинскому собака «не выказала» ничего, кроме виляния хвостом. Это для меня говорит о многом: люди здесь добрые! За полтора часа гуляний по вечерней Усть-Уде мы встречали нескольких людей, со всеми здоровались и разговаривали, но ни на одного собака не залаяла! И ещё одно наблюдение. Это даже странно: в праздничный вечер 3 января я не встретил на улице ни одного пьяного! Дед, кстати, сказал: «У нас тут в Усть-Уде Новой все как запечатанные сидят по своим домам. По улице ходить не любят. Шмыг в калитку, только его и видели. Индивидуалисты... Не то, что в Старой было — там по улице с гармонью песни пели по праздникам». В посёлке жить в общем хорошо — это общее мнение! Работы нет — это плохо: приходится ездить далеко на вахты. Интересных людей трое: фермер Пинигин, авиатор Романов и директор музея Рупосов, про них говорят все. Гора, на которой стоит посёлок, называется Чёртова — тут у былых эвенков или бурят плохое место было, якобы... Вот это странно, я всем своим существом, кажется, чувствую энергию места и точно могу сказать — в Усть-Уде место хорошее. А что в магазине, кстати? Есть всё, что нужно для жизни.

В номере гостиницы холодно, хотя батарея горячая. Разожгли на ночь газовую горелку: при ней и спали — очень эффективное средство! Ночью действительно ударил мороз под 30, и я жалел старушку-машину, мёрзнущую под окном уездной гостиницы...

Усть-Уда Утренняя

Краеведческий музей в Усть-Уде — очень симпатичный комплекс из двух деревянных зданий внутри реликтовой сосновой рощи. Николай Михайлович Рупосов уже ждал нас. Назвал «братьями»: оказалось, директор музея сам профессиональный журналист. Местный? Почти — родом из Качуга. Работал журналистом на БАМе, в Нижнеудинске, Братске. Какими судьбами здесь? Старый отец кинул клич детям с просьбой приехать к нему в Усть-Уду. Николай откликнулся, хотя и не сразу. Из Братска Рупосов перебрался сюда в 1991 году, а через пару лет основал и исторический музей, взяв за основу экспозиции гимнастёрку и фронтовые награды своего отца. Увлёкся изучением этих мест, историей Ангары. До нового века музей «ютился абы как», но с 2002 года въехал в новое, специально построенное помещение. Николай Михайлович говорит: «Главное, наш музей — это музей Ангары! Ведь Ангара тысячелетия была совсем другой, и только в последние 45 лет мы видим эти стоячие воды!».

Василий Романов и его «Ветер странствий»

В три стены окружила нас созданная краеведами схема русла Ангары до затопления Братского водохранилища: меандры, многочисленные острова. Я насчитал 67 ныне погибших под водой островов! Интересно, а есть тут всем известная Матёра? Нет — такого не было. И деревень на островах не было, говорит Рупосов. Заимки были. А вот Усть-Уду перенесли почти на 35 километров — от устья Уды до былой деревни Рогово, что ныне под водой. Все деревни были по берегам, а на островах у людей распола-гались угодья: покосы, поля, огороды. На островах был особый микроклимат, дольше держалось тепло осенью — река согревала, поэтому картошка и овощи вызревали отменно! Вот что говорит В. Распутин об островном климате в своей знаменитой повести: «Жары на острове, посреди воды, не бывает; по вечерам, когда затихал ветерок и от нагретой земли исходило теплое парение, такая наступала кругом благодать, такой покой и мир, так густо и свежо сияла перед глазами зелень, еще более приподнявшая, возвысившая над водой остров, с таким чистым, веселым перезвоном на камнях катилась Ангара, и так все казалось прочным, вечным, что ни во что не верилось — ни в переезд, ни в затопление, ни в расставание. А тут еще дружные всходы на полях и в огородах, вовремя упавшие дожди и вовремя же наступившее тепло, это редкое согласие, сулящее урожай; неторопливое, желанное нарастание лета...».

Во время затопления произошло «укрупнение»: в иных случаях по 10-15 и более деревень переселяли в один новый посёлок. Конечно, это была настоящая трагедия народной жизни! Многие уехали к детям в города, а лучшие сельскохозяйственные угодья в пойме реки погибли. Николай Михайлович говорит, что если раньше район был сельскохозяйственным, то сейчас он по сути — никакой! Сельское хозяйство по сей день (почти за полвека!) не оправилось от удара... Музей в Усть-Уде не маленький: экспозиции есть по всем периодам жизни этих мест, от палеолита до наших дней. Ниже старой Усть-Уды были каменные острова с наскальными рисунками древних людей — писаницами. Академик Окладников называл их уникальными. Ныне эти флаги древнейшей истории края под водой.

Система автоматизации крыла

Казаки при освоении Сибири продвигались вглубь региона по Илиму, так как на Ангаре их остановили Братские пороги. Сначала было, как и в других местах, ясачное зимовьё, затем Илимский острог — в 1645 году. От Кочерги на Илиме до Подволочной на Ангаре (нынешние названия) сделали волок и дальше поднимались по Ангаре. Старейшее поселение на Уде — Ново-Удинская слобода. Затем это было село Новая Уда, ныне тоже затопленное и перенесённое на новое место.

Новая Уда (старая) известна тем, что здесь в ссылке жил молодой «вождь народов» И.В. Сталин. Этому событию здесь уделили особую экспозицию. А началось всё с потешного случая: уже в 30-х годах бабушка в школе увидела портрет Сталина и вскричала: «А я этого мужика знаю! Жил он у меня!». Пионеры села отписали вождю письмо, а в ответ получили в подарок радиоприёмник, патефон с пластинками и приветы от всех руководителей страны.

На начало 30-х годов в Усть-Удинском районе стояла у реки 101 деревня с населением 17000 человек, в самой Усть-Уде проживало 2240 человек. Кстати, тогда это был ещё Балаганский район по обеим сторонам реки: правобережье отошло к Усть-Удинскому району с 1961 года — после затопления. Население Усть-Уды — 5,5 тысяч, а в конце перестройки было более 8 тысяч человек, сейчас демография в упадке — смертность превышает рождаемость. Население района составляет 16718 человек, из которых: 2145 — работающие, 1876 — пенсионеры и инвалиды, 2590 — безработные, состоящие на учёте в службе занятости.

Эти данные я взял из районной газеты «ТВ Усть-Уда». Тут «баланс не сходится» почти на две трети! Где же ещё десять тысяч человек «болтаются»? На это тот же Н. Рупосов говорит: «Уезжают на заработки за тридевять земель от дома». Кстати, по сводке с совещания администрации, здесь 57% населения имеют доход ниже прожиточного минимума, однако «оборванцев» я в посёлке не заметил, а по улицам колесят хорошие машины: джипы и пикапы Toyota и Mitsubishi. Видимо, сторонние заработки позволяют людям жить нормально: лишь бы кормилец не пил...

Рабочее место пилота

Простившись с радушным и компетентным Николаем Рупосовым, мы поехали смотреть посёлок при свете дня. Поколесив, мы поняли расположение: Усть-Уда стоит на треугольном мысу между основным ложем Ангары и узким заливом. На самом мыске — сосновый бор, внутри посёлка замечательные реликты этого леса между кварталами домов, основание треугольника — сопка, та самая Чёртова гора. Посёлок (по словам Рупосова) сначала спланировали вдоль Ангары, а уже после он, стихийно разрастаясь, пополз на сопку, всё выше и выше. Отсюда и структура застройки: внизу типовые прямоугольные кварталы «казённых совхозных» домов на две семьи с отдельными входами, центральным отоплением и маленьким приусадебным участочком, вверху — «частный сектор» — обычные деревенские усадьбы с большими огородами. Несмотря на то что я помнил страшноватое описание нового посёлка у В.Распутина, сегодняшняя Усть-Уда мне понравилась: посёлок просто милый. Здесь всё ухожено и чисто, много дворовой и межквартальной растительности. На горе хуже: там есть и «халупы», и кривые заборы, и руины техники по обочинам улочек. Но всё равно, чувствую, что здесь я смог бы жить, не умерев от тоски и затхлой энергетики. Я мысленно присоединил Усть-Уду в конец своего личного списка самых симпатичных посёлков Иркутской области, в начале которого незыблемо стоят Мама и Листвянка. За центром посёлка мы выехали на лёд залива. Здесь простор и красота, на противоположном берегу видна деревня Михайловщина, а по льду разбегаются в разные стороны стихийные дорожки. Набережная у залива очень живописна — ровная линейка домов на высоком берегу с сосновым перелесочком.

Лётчик от Бога

От людей в посёлке мы узнали, что пресловутый и знаменитый самолётостроитель Василий Романов живёт за посёлком — «на отшибе». Отъехали по трассе километра 1,5 и внизу, за белоснежным полем, увидели перелесок, огороженный забором, и поняли — это оно, жилище странного лётчика. Со стороны как бы оазис леса на необозримо широком поле, тянущемся вдоль берегов Братского моря. Пошли вниз по целине, нагребая снега в ботиночки... Визуально расстояние от дороги — километра полтора. Минут через 15, обогнув забор, оказались у ворот. Страшновато заходить внутрь, а вдруг злая собака? Покричали, постучали и вошли на двор. Впереди домик какой-то, типа склада или мастерской. На поляне кунг алюминиевый стоит. В общем, обстановка не бытовая, не жизненная.

Отворил седой морщинистый старик, худой и с одним глазом — ни дать ни взять, пират из мультика, сразу протянул мне руку и представился: «Василий!». Я сказал: «Тимофей! Не вы ли будете самолётостроитель?». Ответ был простой: «Я!». Василий по-доброму улыбнулся, пригласил нас широким жестом проходить в дом и, как бы оправдываясь, сказал: «Это бывшая приводная станция аэропорта. Её забросили, а я тут приютился». Внутри был хаос: нагромождение каких-то руин радиоэлектронной аппаратуры. В следующей комнате длинные верстаки вдоль стен — вот это уже живая мастерская. На стенах фотографии со странным самолётом, по виду напоминающим ажурные конструкции пионеров авиации, в углу потрескивает железная печка. Обстановочка, мягко говоря, спартанская.

Василий Васильевич сказал: «Дак, хватит уже, однако. Про меня уж раз пять писали. Даже из Москвы тут побывали. Во всяких уж газетах». Я сказал, что у нас в газете аудитория молодёжная и полезно будет ещё разок прописать — пусть знают, чего можно достичь, если дурака не валять. Попросил хозяина рассказать, как жизнь его сложилась. Василий Васильевич взял в руки сломанный пропеллер, закурил «народную цигарку» без фильтра и начал, как бы стесняясь, неторопливо рассказывать жизнь. Сам он, в общем-то, не древний старик — 1939 года, это значит, что ему 67 лет сейчас, хотя выглядит старше: жизнь потрепала! Родился в небольшой деревушке под Заларями, отец был сапёром, погиб в 1944 году. Василий учился в Зиме в интернате. Помнит, как пацаном бежал за любым пролетающим самолётом. Помнит, как увидел первый вертолёт Ми-1, говорит, что был восторг необъяснимый. Тяга к авиации привела молодого парня на базу лесоохраны. Работал пожарным-десантником. Прыгать с парашютом учился в Оёке, работал, затем был инструктором в той же лесоохране.

Ещё в молодости решил, что обязательно построит свой самолёт. Жизнь была такой: сезон пожаротушения на базе — в полётах и десантах, зима — в деревне, собирал детали и делал самолёт. Самолёт делать начал в конце 60-х, мотор взял от мотоцикла Иж-Планета. Первый самолёт был моноплан — такой же схемы, как и сейчас делает. Василий показал масштабную модельку на верстаке. На нём сначала полететь не удалось: только подлёт, метра на полтора. Первый нормальный полёт совершил в 1973 году. В 1977 году переехал жить в Усть-Уду — ближе к аэропорту и работе. Сколько всего самолётов создал? Вот это да! Мы с другом поразились ответу: 10 самолётов, 3 штуки аэросаней, несколько дельтапланов. Последний самолёт «Ветер странствий» «в дровеннике хранится» — летом обязательно полетит!

Образование у Василия Васильевича 6 классов. А как же расчёты? Никаких расчётов! Всё «по наитию»: мысленно представляет все узлы в деталях, иногда даже видит всё нужное во сне — «где какая проушинка должна быть, где какой болтик с гаечкой». А прочностные расчёты? Тоже нет: «уже знаю, какой толщины металл взять, какого диаметра трубку». У нынешнего самолёта в основе фюзеляжа — мелиоративная сельскохозяйственная труба дюралюминиевая, остальные трубки и детали «от чего попало». Мотор Рыбинского завода от снегохода «Буран». Лучше «Ижа», но всё равно «крайне ненадёжен». Из чего плоскости? Обыкновенная бязь, та, из которой простыни шьют, покрытая лаком собственного состава, а сверху покрашена «серебрянкой».

Дед Василий мечтательно говорит: «Мне бы настоящей дакроновой плёнки американской — вот тогда было бы из чего крылья делать. Вы в газете вашей напишите: может, кто мне подарит». Я спрашиваю: «Ну, а пропеллер? Это же очень сложная поверхность? Тут станок нужен и по таблице ординат?». Василий, поглаживая руками битый винт, говорит: «Никаких ординат. Я знаю, как надо строгать, вот и постругиваю потихоньку. Эх, сколько я этих пропеллеров переделал руками, и сколько их поломал». Трудно поверить, честное слово, что самолёты, без всяких расчётов сделанные, могут серьёзно летать. Василий говорит, что «запросто» летает отсюда в Балаганку, Балаганск, Залари, то есть фактически по всей округе, и жители посёлка соврать не дадут: все видели его самолёты в полёте!

Приключений за четверть века авиационной жизни народного лётчика было «навалом». Что вспоминает Василий Романов? Простейший случай: поднимается на 2000 метров, погружается на 19 метров. Говорит, колпачок со свечи мотора улетел — ветром сорвало, мощности одного цилиндра не хватает, а дело было над акваторией водохранилища. Встретился с водной поверхностью на середине широкого залива, стал погружаться, подумал: «Лучше отстегнусь и стану всплывать, когда самолёт встанет на дно — так надёжней». Сбросил с ног тапочки и стал ждать. Люди, которые на лодках поспешили к месту падения самолёта, вспоминали — увидев всплывшие тапочки, подумали, что Васе «кранты». А самолёт опускался долго, воздуха стало не хватать, но всё-таки дождался дна, а потом всплыл. Когда самолёт поднимали, то измерили глубину: 19 метров оказалось! Для тех, кто не представляет, какая это глубина, скажу — почти два пятиэтажных дома... Ну, а как глаз потерял? Это был биплан, без прибора температуры двигателя. Мотор перегрелся и потерял обороты, самолёт свалился в плоский штопор, ремня корпусного на кресле не было. При падении ударился глазом о приборную панель. С тех пор всегда с плечевым ремнём!

Как-то Василий летал в Балаганск на праздник, а там его подпоили друзья, причём сначала бражкой из ковшика, а затем самогоном из «четверти». Обратно лететь надо. Как-то взлетел, над морем взял курс на Усть-Уду и... заснул! Проснулся, глядь, а уже горку усть-удинскую Чёртову пролетает: развернулся, пошёл на посадку на аэродром у реки. Вдруг, откуда ни возьмись, пассажирский Л-410 на посадку заходит. Пришлось «нырять почти под брюхо ему и садиться поперёк полосы». Ну, говорит, как-то сел. «Гляжу, командир корабля ко мне бежит! Ну, думаю, если не ругаться, то бить будет. А он подбегает и говорит: «Здорово, Василий! Дай на твоём самолёте прокатиться? Так полетать на нём хочется!». Я говорю, мол, пожалуйста — дёргай верёвку и лети. И что вы думаете? С непривычки тот, хоть и хороший лётчик, а «козлить» стал и мне колёса сломал!».

Ух! Вот это жизнь! Я подумал, а какого качества самолёт должен быть, чтобы он со спящим пьяным пилотом точно по курсу 25 километров летел и не отклонился никуда? Переполненные впечатлениями от услышанного, мы с Валерой пошли с Василием на двор в дровенник смотреть «Ветер странствий». А он — красивый! Помню фразу Андрея Туполева: «Некрасивые самолёты не летают!». Приборы как у настоящего — есть всё: горизонтальная скорость, вертикальная скорость, авиагоризонт, креномер и т.п. Педали и сектор газа вне сомнений, только главная рулевая ручка странновата: спускается сверху вниз кривой рычаг. А вот там, где обычно должна быть главная, снизу, торчит рычаг тормоза. Посмотрел я на этот самолёт и захотелось мне на нём ПОЛЕТАТЬ! Сказал об этом Василию Васильевичу, а он мне на это: «Приезжай летом. Полетаем». Какие планы у Лётчика от Бога? Хочет перебраться жить в Залари — там больше друзей и родственников: говорит, что обратится к тамошней администрации, чтобы помогли с мастерской, с жильём. В ответ Василий Романов обязуется помогать администрации района проводить праздники и вообще подарит району этот самолёт, а сам станет новый делать.

Эпилог

Весь обратный путь я думал — а ведь дух нравственности здесь на Ангаре ещё не умер! И, я надеюсь, не умрёт. Не умрёт, благодаря людям, на которых не лает собака, благодаря людям, которые помнят о том, что было раньше, и летают по небу без всяких расчётов — просто волением своей души. Просто душа для полёта нужна чистая, и тогда дух нравственности не умрёт. А вот насчёт Братcкого и других рукотворных морей я даже нисколько не сомневаюсь: придут времена, когда рухнут плотины, реки вернутся к прежним живым берегам, оживут потопленные острова, а ложа былых водохранилищ превратятся в зловонные пустоши, покрытые разлагающимися водорослями и дохлой рыбой, отравленной ртутью и химическими отходами, но пройдёт время, и они, эти пустоши, снова станут плодородными полями для Человека. Ведь всё, что создано человеком — это тлен, и лишь Божьи творенья вечны. Не верите? А как же Вавилонская Башня, Помпея, Троя и всё прочее человеческое, что сейчас под землёй?