МЕЛОДИИ ЗЕМЛИ

«О монетах этого не скажешь. Рядом с «лошадиной медью» была найдена в прямом смысле Денежка, датированная 1854 годом

Сложно объяснить, чем руководствовались строители этого моста, сделав его въезд и съезд шириной под одну легковушку, а центральную часть — под две фуры. Правда, проблем это не создает — движение здесь трудно назвать напряженным, и легковой геометрии хватает д

Любой металлоискатель рассказывает о находке не только в звуковом, но и в графическом виде. Остальное зависит от опыта — копать или не копать?

Наши первые находки в Тункинской долине — в основном элементы украшения конской упряжи. Сколько пролежали в земле и когда были выполнены — неизвестно…

Вероятно, обручальное колечко. Такие когда-то делали для местных невест из ободка (гурта) медных монет

Вынутые из земли комья обязательно подносятся к металлоискателю — пока не запищит. Но медная наличка обычно сразу покидает схрон, в котором пролежала десятки лет. И еще одно правило — выкопанная яма обязательно засыпается

Не сказать, что прямо-таки какое-то богатство. Уж в переводе на нынешние деньги точно не состояние — гильзы, медяки, подсвечник, пуговицы, части курительной трубки… Все это стоит сущие копейки. Но важна тут не финансовая составляющая, а тот азарт, с которым в

Со стороны это похоже на покос. Та же цепь «косильщиков» и те же размашистые, будто с литовкой, движения. Но на плече нехарактерный для такого дела рабочий инструмент — штыковая лопата. А сами «косы» издают иногда приятные мелодичные звуки. Периодически кто-то скидывает «побочное орудие труда» и, если спустя секунды его фигура скрывается за высокой травой, то через какое-то время можно оценивать находку — различные артефакты прошлого, вроде атрибутов быта или, при особой удаче, монет.

ТУНКИНСКИЕ КЛАДОВЫЕ

Отправляясь в Тункинскую долину с людьми, занимающимися кладоискательством далеко не первый год, цель откопать что-то поистине уникальное мы перед собой, разумеется, не ставили. Парадоксально, однако названный столь громким определением процесс ключевое слово конечным результатом дает в единичных случаях. Клад в виде глиняного котелка с раритетными монетами, как золотые слитки из комедии 80-х «Раз на раз не приходится» — бывает однажды в жизни и отнюдь не в каждой.

Да и сама Тункинская долина — место противоречивое. С одной стороны, массового паломничества кладоискателей здесь не замечено, с другой — теоретически она не так щедра на какие-то реликтовые «земляные достопримечательности». Хотя и не сказать, чтобы не богата историей. Неизвестно, был ли здесь сам Чингисхан, однако стоянки первобытных людей советские археологи на ее территории находили. Вряд ли в ней широко селились русские, тем не менее, первое появление казаков датировано еще 1647 годом. А в 1676-м в устье реки Тунка они поставили первый — Никольский — острог, который защищал земли Прибайкалья от осколков некогда великой Монгольской империи — разрозненных отрядов последних свободных ханов.

Более поздняя история уже раскрывает некоторые известные имена. В первой половине XIX века долина стала ссыльным прибежищем для декабристов. В начале следующего столетия сюда сослали будущего гетмана Пилсудского, известного по уничтожению войск Тухачевского в 1920 году. А в 1918-м, выйдя из Монголии, этот грандиозный географический «распадок» при сопротивлении участников белого движения преодолел анархист Нестор Каландаришвили. Наивно полагать, что установление советской власти обходилось без «разноцветного террора» с массовыми расстрелами.

В общем, если и не монгольское да казачье оружие, то все равно есть, что копать. А потому, оправдывая один из вариантов происхождения названия долины (от бурятского «тунэхэ» — бродить) — мы искали по обе стороны от трассы стертые историей деревеньки. Или, точнее, стойбища и летники — теплые выпасы скота, на которых что-то закапывалось либо, вероятней, терялось. Из оборудования — Corolla, «Нива» и три металлоискателя, один сравнительно бюджетный и пара довольно серьезных.

Кстати, Тункинская долина весьма благосклонна к легковушкам даже на грунтовых направлениях. Болота тут редкость, колеи отсутствуют, покрытие в основе своей гравийное. В большинстве случаев можно забраться достаточно далеко, где-то подложив под колеса подручный материал, а иной раз, высаживая пассажиров, вдохнув в подвеску лишние сантиметры клиренса. Хотя, конечно (это отмечают и опытные кладоискатели), для нахождения особо ценных артефактов в местах без конкуренции нужен уже внедорожник, желательно подготовленный. Ситуация с металлоискателями столь же неоднозначная. Впрочем, тут необходимо техническое отступление.

ПРОЦЕССОР ПРОЦЕССА

Возможно, в будущем перед следующим поисковым сезоном мы сделаем подробный обзорный материал (тема-то поистине неисчерпаемая). Пока лишь скажем — принцип работы современного с электронными «мозгами» прибора схож с его армейским предком миноискателем. Правда, в том соотношении, в каком «компьютеризированный» последнего поколения внедорожник аналогичен нашему карбюраторному УАЗу — качеством потребления и результатом применения.

В основе — явление индукции. Известно, что любой металлический предмет имеет свое электромагнитное поле, которое улавливает индуктивная катушка прибора. Определяя его характеристики, она может рассчитывать расстояние до предмета и его приблизительный химический состав. Это если просто. На самом же деле нынешний металлоискатель — сложнейший цифровой прибор с процессором и своим «софтом», при работе с которым пополнение личной коллекции зависит от многих параметров. От его частоты, от способности дискриминировать, то есть по проводимости металлов определять их «номер в таблице Менделеева». От возможности фильтровать «левые» сигналы, передаваемые камнями или сильно намагниченными грунтами. Еще есть разные формы катушек, их размеры, позволяющие «видеть» глубже и шире либо мельче и тоньше; разнообразные конструкции самих металлодетекторов. Широкое предложение, заставляющее делать сложный выбор, тем более с учетом цены.

Но если все опять же сводить к простому, то военный миноискатель — прибор, определяющий металл как таковой. Дорогой детектор позволяет очень точно дискриминировать железо гвоздей от меди монет. Среднее бюджетное звено будет фонить в зависимости от загрязненности почвы.

В Тункинской долине это не так принципиально. Летние стойбища не настолько засеяны бытовыми отходами, как, например, бывшие индустриальные районы запада России. Хотя опыт нужен и на подобных просторах. Приходящий от катушки сигнал, трансформируемый в мелодичную трель с графической альтернативой на дисплее, в археологической лихорадке заставляет новичка хвататься за лопату и копать, копать… Профессионал же, словно тонко отстроенный инструмент — слышит, чувствует где-то на подкорке и берется за черенок в исключительных случаях, отделяя сильно проржавевшую консервную банку, очень похожую по «звучанию» на медь от «двушки» николаевских времен.

Вторая после детектора составляющая успеха — старые карты. Каждый добывает их своим способом. Что-то где-то продают, получив доступ к старым архивам. Однако местность на таких обычно подчищена не хуже картофельного поля после сбора урожая. Также рассказывают, что в свое время раритетными географическими «манускриптами» делились одна из библиотек Петербурга и соответствующее заведение в Иркутске. Не знаю, откуда (профессионалы этой информацией не делятся), но у нас подобный «навигатор» имелся. А в довесок к нему — его современная альтернатива. Чтобы сверять и сопоставлять.

В ПОИСКАХ ЭМОЦИЙ

И все-таки, скажу я вам, не такое это простое дело. Петляем по степным проселкам, как когда-то казачьи атаманы, приходя к выводу, что с тех времен здесь мало что изменилось. Жизнь, теперь облагороженная АЗС и редкими придорожными кафе, так же нетороплива, как пасущиеся на заливных лугах стада. Иные мостки вдали от трассы тоже, судя по всему, больше предназначены для парнокопытных — ширина и состояние заставляют обратиться к эпохе, когда из транспорта был только гужевой. На что, спрашивается, идет 50-рублевый «подушный» сбор на въезде в Тункинский национальный заповедник? На содержание сборщиков?

Одно обрамленное ручейком поле. Второе с разнообразием в виде эксклюзивных здесь картофельных грядок. Деревенек или, точнее, оставшихся от них и столь влекущих кладоискателей ям из-под домов нет. С юрт — что возьмешь? Ни фундамента у них, ни тем более подвала. Лишь точки на нашей 1912 года карте. Благо, улусы тогда все-таки как-то отмечали, а по соседству с ними можно искать и летние выпасы. То есть в степи, без каких-либо точных координат, на месте уже нынешних коровьих «кочевий».

И первое стойбище-пастбище дало логичный, казалось бы, результат. Из земли извлекли исковерканное железо, в коем сложно было идентифицировать что-то мало-мальски интересное. Зато второе поле уже преподнесло сюрпризы. Буквально в ассортименте накопали медные кругляши в зубчик с прорезями по центру. Не бог весть какие «артефакты», когда-то украшавшие конскую сбрую или наряды тункинских красавиц. Вопрос «когда» останется без ответа — «дизайн» подобной «ювелирки» не менялся веками. И в дочингисхановскую эпоху такие были, и сейчас встречаются. С деньгами проще — при неплохой их сохранности можно различить год выпуска.

По рассказам, в Сибири (и территория бурятской автономии тут не исключение) можно найти даже так называемые серебряные «чешуйки» петровских времен. Теоретически, несмотря на то, что в наших краях обнаруживается в основном российская мелочь, в таком приграничном районе логично было бы откопать и какие-то монгольские раритеты. Ну, а наличность второй половины XVIII, XIX веков и тем более начала прошлого столетия должна залегать в грунте, как мусор на берегах Байкала. Особая удача — обнаружение бывшего кабачка, где наш подвыпивший предок терял деньги с интенсивностью своего современного потомка. Были ли злачные заведения в кочевых улусах? Ответ не очевиден, поэтому за два поисковых дня мелочи, которую удалось отыскать, нам наверняка хватило бы только на стаканчики горячительного в несуществующих уже бурятских «пабах» — считанные советские медяки довоенных времен, николаевские копейки начала прошлого века да единственная монетка 1850-х годов.

Не велик «склад»! Но, повторимся, грандиозных целей не ставилось. А моральное удовлетворение оказалось значительно дороже нумизматических ценностей. Когда в руки попадает реликт с двуглавым орлом, испытываешь эмоции, сравнимые с теми, какие приходят в момент прыжка с парашютом, при разгоне до сотни за пять с небольшим секунд или борьбе в одиночку с бездорожьем вдали от цивилизации. Конечно, это во многом другие ощущения. Однако определенно те, которые хочется не просто попробовать однажды — повторять, чувствовать вновь, держать себя в струе того кладоискательского бума, что начался в Сибири около девяти лет назад. Ведь наши края, освоенные во второй половине XVII века, еще сохранили многое из того, что предстоит найти.