МАМАЕВО ЦАРСТВО

Лесная дорога оказалась вполне проходимой, с твердым основанием, а весенние ручьи образовали грязные лужи всего в нескольких местах

Фрагменты старинной Хамар-Дабанской дороги (называемой также Монгольским трактом), построенной в правление Екатерины II в 1797—1805 гг. от Иркутска до Кяхты, сохранились и по сей день

Идти налегке по лесной дороге приятно: широкая, она позволяет пройти сквозь места вероятного обитания таежных клещей без соприкосновения с кустами и травой, таежные дебри вокруг дороги радуют своим растительным богатством

Целые плантации черемши источают резкий характерный запах — здесь настоящее черемшаное царство: выше границы леса ее заросли покрывают склоны гор сплошным ковром. Встречаются поляны, где вообще ничего, кроме черемши, не растет

Весной из Листвянки отчетливо виден противоположный берег Байкала с мощной цепью снежных гор, эффектно обрамляющих своими сверкающими остроконечными вершинами синеву великого озера. Эта горная страна зовется Хамар-Дабан (Ореховый перевал) — шириной от 40 до 90 км, и длиной 350 км, с достигающими высоты 2300 м вершинами, она величественно тянется вдоль юго-восточного берега Байкала. Горы круто обрываются к озеру и являются естественной преградой для воздушных потоков, переносимых через Байкал. Осадков в горах выпадает больше, чем на соседних территориях, и за зиму накапливается так много снега, что он сохраняется на вершинах до середины лета. Прямо напротив Листвянки в Хамар-Дабане находится организованный в 1969 году Байкальский заповедник. На его западной границе, между реками Выдринная и Снежная, расположена популярная среди сноубордистов гора Мамай, где лыжный сезон не заканчивается и в мае. Мы тоже решили скатиться с Мамая на сноуборде и, расспросив знакомых о дороге, рано утром в субботу отправились исследовать новые места.

Предварительная информация была проста: доехать до 194-го км трассы М-55 Иркутск — Улан-Удэ (это в 10 км после Выдрино), свернуть направо на лесную дорогу и вдоль реки Большой Мамай двигаться примерно 12 км до подножия горы. Сначала решили обойтись без машины и добираться до места по железной дороге, но оказалось, что ехать придется с неудобной ранней (в 6 часов утра) пересадкой на другую электричку — следовательно, пришлось бы выезжать вечером и ночевать в Слюдянке. А поскольку пассажирские поезда дальнего следования на маленькой станции Мамай не останавливаются, железнодорожный вариант отпал сам собой. К тому же на машине добираться удобнее и комфортнее, хотя вопрос, где оставить автомобиль на ночь, оставался открытым. По дороге решили, что попробуем максимально далеко заехать на нем в горы, выгрузить там рюкзаки, затем вернуться на станцию, найти какой-нибудь жилой двор, где можно оставить машину, и оттуда уже налегке, пешком вернуться к рюкзакам.

Протяженных автомобильных дорог от берега Байкала в горы мало, чаще всего можно проехать не более 4—6 км вверх по долинам горных рек, на бульдозере или БТР это расстояние можно увеличить вдвое, но дальше нет пути и для них. Исключение составляет старая лесовозная дорога из Бабушкина вверх по долине реки Мысовой через перевал Хамар-Дабан на озеро Гусиное. Зимой перевал закрыт глубоким снегом и непреодолим для самой экстремальной техники, но с мая по октябрь дорога доступна для внедорожников и привлекательна своими дикими таежными пейзажами.

Существует также старинная Хамар-Дабанская дорога (называемая также Монгольским трактом), построенная в правление Екатерины II в 1797—1805 гг. от Иркутска до Кяхты. А в

1826 г. после прибытия в Иркутск по ней проследовала первая партия ссыльных декабристов. Кстати, это событие достоверно отражено в фильме В. Мотыля «Звезда пленительного счастья», ряд эпизодов которого снимался в окрестностях Слюдянки. На старых картах отмечена Хамар-Дабанская дорога и почтовые станции, которые на пути от Байкала располагались на Казачьей поляне (здесь все еще можно найти следы многочисленных построек), на перевале Чертовы Ворота, на реке Утулик в устье реки Спусковой, в верховьях реки Шубутуя, в долине реки Снежной. Однако сегодня от этих станций не осталось и следов, а по бывшей Хамар-Дабанской дороге можно проехать, пожалуй, только верхом.

Эта местность знаменита одинаковыми географическими названиями: с горы Мамай (1541 м) стекает три Мамая — Левый, Большой и Малый, все они впадают в губу Мамай, а с гор бегут две разных реки Осиновки. Названия эти даны точно не в честь золотоордынского Мамая, никогда не бывавшего в наших краях, а вероятнее всего исходят от эвенкского «мома», означающего «лесистое место». Влажный климат способствует здесь разнообразию горно-таежной растительности. Летом в долинах рек встречаются лужайки гигантского высокотравья — высотой до 1,5 м, иногда даже скрывающие полностью взрослого человека, весной среди пятен нерастаявшего снега — бурное и обильное цветение. На этой территории обнаружены настоящие реликты, а также находящиеся на грани исчезновения растения. А обширные поляны цветущих жарков на границе снега в мае стали для нас полной неожиданностью.

От Иркутска до 194-го км мы доехали за три часа, отметив при этом, что дорога по сравнению с прошлым годом стала еще ухабистее, количество ям увеличилось, а следов ремонтных работ — напротив, уменьшилось. Прежде чем съезжать с тракта в горы, решили заглянуть на станцию Мамай и договориться о стоянке машины на ночь. Станция — совсем небольшое поселение, состоящее из трех обитаемых усадеб и нескольких брошенных домов. Один двор не располагал подъездными путями, в другой усадьбе одинокая бабушка отказалась нас принять, зато в третьей (самой близкой к железной дороге) о стоянке договорились сразу. Оказалось, что здесь часто паркуют свои машины туристы, приезжающие на Мамай. Узнаем, что по дороге в горы сможем проехать не более пяти километров.

Лесная дорога оказалась вполне проходимой, с твердым основанием, а весенние ручьи образовали грязные лужи всего в нескольких местах. Правда, чем выше дорога поднимается в горы, тем круче становятся подъемы и увеличивается размер выступающих из нее камней. Ширина колеи везде равномерна — видно, что дорогу расширяли с помощью бульдозера. Не знаю, когда и зачем эту дорогу делали, но по ней можно проехать дальше того места, где мы остановились (без проблем пробрались только на 4 км), а на мотоциклах, вероятно, можно проехать до самого конца.

Дальше начались крупные камни и сильно сгнившие бревна, форсировать которые надо на гусеницах, а не на колесах. Но в целом вся операция по заброске снаряжения, перегону машины на стоянку и пешему возвращению к рюкзакам заняла один час. В начале подъема встречаются реликтовые тополя, ствол которых смогут обхватить три—четыре человека. Такие же тополя растут рядом с дорогой на турбазу «Теплые озера», в долине реки Снежной, и только выше в горах на смену тополям приходят кедры и ели.

Дорога пересекает реку — правильнее все время держаться правого берега. Но мы этого не знали и перешли по жердям горный поток, а когда поняли свою ошибку, уже прошли около километра и попали в глубокий снег, без следов людей. Странно, ведь здесь ходит много народу — зимой сноубордисты, весной — сборщики черемши... И в этот момент на другом берегу появились два человека: понятно — тропа осталась в стороне. Но возвращаться назад мы не захотели и стали искать узкое место, чтобы перейти реку по камням. Это оказалось не так просто — пришлось делать мостик из жердей и передавать рюкзаки друг другу. И, чтобы оказаться ближе к цели путешествия, решили подняться до кунга — базы сноубордистов, о которой нам все рассказывали, и до которого оставался еще час ходу.

До нее мы дошли быстрее, чем предполагали, но были в шоке от увиденного: стоило идти целый день в горы, чтобы прийти на помойку? Десять лет назад туристы были культурнее, они не превращали места своих стоянок в свалку, а у коренных сибирских народов испокон веков главной заповедью было бережное отношение к природе.

Свой лагерь мы разбили на берегу реки (кстати, весь свой мусор потом унесли вниз в рюкзаках). Утро следующего дня выдалось солнечным и теплым, удалось даже впервые после зимы немного позагорать. Северные склоны Мамая покрыты снегом, на южных цветут жарки и ярко зеленеют поля молодой черемши. Знай мы об этом богатстве, не стали бы покупать по дороге и нести в горы пучки черемши…

Подниматься на вершину Мамая решился только один из нас, владелец сноуборда. Плотный наст позволял идти, не проваливаясь в снег — даже сейчас, в начале лета, здесь можно выбрать несколько вариантов спуска на сноуборде до самого подножия горы, что уж говорить про зиму, когда их количество намного больше, а мощный слой снега надежно прикрывает камни и неровности. Вот так, три часа на подъем, и три минуты на спуск. Правда, на самом верху оказался глубокий, по грудь, и влажный снег — вскоре вся обувь стала мокрой. Кроме того, на крутом лавиноопасном склоне обнаружились отчетливые медвежьи следы. К счастью, с владельцем этих отпечатков встретиться не довелось.

К обеду погода стремительно испортилась: к четырем часам пополудни пошел моросящий дождь, но и дождливый лес оказался сказочно красив. Свернули лагерь и отправились обратно, вновь отметив плюсы широкой дороги — на узкой таежной тропе, постоянно задевая за деревья, промокли бы значительно сильнее. На спуск ушло два с половиной часа: все-таки идти под гору с полупустыми рюкзаками значительно легче…

Что в итоге? Как выяснилось, этот маршрут не представляет особых трудностей. По дороге могут идти и дети — чтобы просто подняться налегке до подножия горы и спуститься обратно, достаточно одного дня. Здесь нет запаха БЦБК, характерного для Горы Соболиной, но нет и бугельных подъемников, и благоустроенных гостиниц. Зато природа сохранила здесь свою первобытную привлекательность, а воздух щедро наполнен таежными ароматами.