Жигалово – Магистральный

1 Января 2006

300 КМ СТРАХА

В ледяной пустыне брошенные дома верхоленских деревень ещё страшнее

В юные годы я очень любил фантастику, рассказы о далеком и светлом будущем человечества. Дух захватывало от описаний будущих инфраструктур, связывающих континенты Земли, и не только континенты — межпланетные поселения людей. Минули десятилетия. Я больше не люблю фантастику, а предпочитаю чистую правду. Страны, в которой я родился, официально уже нет, эйфория и мечтания прошли. А жизнь? А жизнь идет вперед поступательно — от прошлого к будущему. И в наши дни, как это ни странно, ученые люди разрабатывают инфраструктуры будущего. Что именно? Например, я слышал о таком прогнозе: обязательно будет магистраль транспортной инфраструктуры Аляска—Азия. Как это понимать? А очень просто: с Аляски дорога на Чукотку (грандиозный мост или тоннель через Берингов пролив), далее в Магадан, т.е. по Колыме, затем — Якутск, Мирный. А дальше, то есть уже ближе к нам с вами, Киренск—Магистральный—Жигалово—Качуг—Иркутск. В южном сегменте этой супертрассы Монголия и Китай! Как вам это нравится? Мне очень нравится: корреспондент грядущего «А+С» сможет на собственном авто «рвануть» в Америку... Мечты, мечты... Однако будущее начинается уже сегодня. В сентябре, будучи в поселке Жигалово, я узнал, что уже готова дорога на БАМ — до Магистрального. Кроме того, как мне стало известно, по БАМу есть якобы нормальная дорога в Северобайкальск. Чего ждать, когда можно уже сегодня проехать на север Байкала? Решили ехать — смотреть маршрут своими глазами...

С УТРА, ДА НА НОЧЬ ГЛЯДЯ

Понтон сдвинулся относительно аппарели под фурой в 50 тонн!

Ждать ни сезона, ни погоды мы не стали. Выехали на север 29 октября в воскресенье, с утра пораньше, и как всегда — на видавшем виды Town Ace с задним приводом. Моим партнером в этом путешествии согласился стать мой друг Андрей Вагин, по прозвищу «Белый» — замечательный гитарист, звукорежиссер и профессиональный фотохудожник. Чуть не забыл — Андрей Вагин еще и уникальный видеооператор. Выехав в 8.00 из Юбилейного, в половине 12-го (дня) мы уже были в Качуге и прекрасно отобедали в придорожном кафе на Жигаловском тракте. Далее краски стали сгущаться... Я рассчитывал «промахнуть» по «грейдеру» от Качуга до Жигалово (131 км) за пару с половиной часов и далее устремиться по новой трассе на Ковыкту, где надеялся переночевать у геологов или газовиков. Мать-природа нас не поддержала: по выходу из кафе мы увидели стремительно белеющий мир. Дорога покрылась корочкой льда, а жуткий ледяной ветер, обжигая щеки, осыпал нас горстями мокрого снега. На первом тягуне за Качугом стало ясно: ехать так же быстро, как мы это делали в сентябре, не удастся. Гололед нарастал на полотне дороги прямо на глазах, корму автобуса водило из стороны в сторону. В «тещин язык» после Шишкинских писаниц мы едва забрались с пробуксовкой, цепляясь за снежную обочину, а спускались с горы вообще «шагом»: в середине дороги лед, а по обочине пушистый снег — задень закраину на скорости и пойдешь в занос, из которого возврата может и не быть. Короче говоря, к переправе, что в 20 км от Жигалово, мы приехали в пятом часу вечера.

В Тутуре перепад с понтона на берег просто дикий!

На переправе была очередь при закрытом шлагбауме: этого в сентябре мы тоже не видели — понтонный мост тогда исправно работал. Как оказалось, несмотря на знак «Движение грузовых автомобилей запрещено», через понтон «просочилась» пятидесятитонная Scania с лесом в пакетах, в результате чего мост потащило вниз, и чуть было не оторвало. Правобережный понтон сместился относительно береговой аппарели метра на полтора, но устоял! Заведующий переправой сказал, что мост сейчас в крайне опасном состоянии — может оторваться и уплыть вниз по течению в любой момент, т.к. тросы уже повреждены. Сейчас накапливают побольше легковых и пропускают их разом. Мы с Андреем зашли на понтон, оставив наш Town Ace, и услышали страшные стоны и гул: по реке чередой шли многотонные махины льда и врезались в понтоны со скрежетом и уханьем, железо под ногами стонало и содрогалось... Да. И так-то нагрузка дикая, а тут еще фура в 50 тонн льду помогла! Я злобно подумал: «Сволочи». Стало страшновато. Через полчаса паромщик открыл шлагбаум и пропустил машины, приговаривая: «Скорей, скорей». Я подумал: «Вот она — Межконтинентальная трасса Аляска—Азия!», — и плавно нажал на акселератор. Уж если все валится, то обязательно в одну кучу. Время — около пяти, а уже сумерки спускаются: против нас была не только Природа, но и Родина — страна перешла сегодня ночью на зимнее время, а это значит, что у нас украли целый час светлого времени суток!

Грейдер срезал рыхлый снег, оставив корку льда

Оказавшись в шестом часу в Жигалово в пелене серых сумерек, да еще под непрерывным снегопадом, мы крепко призадумались на тему «что ждет нас впереди». Заправившись на АЗС ИТК, подъехали к повороту направо с указателем «Магистральный» и остановились, как Илья Муромец у развилки. Я думал: «Направо пойдешь — «коня» потеряешь в лучшем случае. Прямо пойдешь — бутылку разопьешь... в уездной гостинице... опять же — в лучшем случае».

Посовещались. Белый был как кремень: только вперед. Отзвонившись по сотовому домой и перекрестясь, повернули направо — на Магистральный. Если в самом Жигалово дороги кое-как накатаны машинами, то за поселком мы стали рассекать сплошной мокрый снег, под которым была корочка льда — очень коварное, если не сказать страшное, сочетание! Всего в пяти километрах от Жигалово, между деревнями Кузнецовка и Тутура — снова переправа — возвращаемся на правый берег. И здесь понтон, но такого движения льда уже нет — русло забито. Перепад аппарели с понтона на берег перед Тутурой огромный — кажется, наш автобус заденет «брюхом». Выхожу, иду смотреть: нет, проедем — за мостом подсыпка бугорком.

Алеша из деревни Грехово

Деревня Тутура в сумерках, с закрытыми ставнями и под тяжелыми снежными тучами, выглядит удручающе тоскливо. Миновав это грустное поселение, радуемся: дорога вышла на левый берег реки Тутуры — притока Лены, и перед нами открылись заснеженные берега плёсов и далекие островерхие еловые северные леса. Хоть и темно, а красота этих мест видна и берет за сердце пилигрима. Почему-то за Тутурой дорога подчищена бульдозером, видно, что недавно сгребли в сторону рыхлый снег, оставив шершавую корку льда. На каждом повороте машина «елозит» кормой, ехать быстро нельзя — страшновато. Катастрофически темнеет, и дорога сливается с обочинами серо-белой пеленой в свете фар. Проехав, весьма мучительно, километров 15 по ледяной дороге, принимаю волевое командирское решение: до Ковыкты будем по такой дороге ехать несколько часов в темноте, но лучше этого не делать, очень опасно — возвращаемся, ночуем в Жигалово, а утром выезжаем на «трассу мужества».

Здесь живут лесорубы, у которых нет водки!

На этот раз в Жигалово гостиница была открыта, но одна добрая женщина подсказала нам, что есть более дешевое и удобное место — общежитие Сейсморазведочной партии предприятия «Иркутскгеофизика». Собственно, гостиница геофизиков — это барак, но веселый — зелененький. Здесь мы нашли ночлег по цене 500 рублей. Машину нам разрешили загнать на территорию. Туалет — на дворе, зато внутри есть отличный умывальник с теплой водой, водяное отопление и кухня с электроплитой и посудой! Номера двухместные, чистые, уютные, с веселыми занавесками и красивыми покрывалами. Несмотря на время (восемь часов вечера), на улице сгустилась ночная мгла. Как говорится, пользуясь случаем, мы с Андреем Вагиным... приятно провели вечер в уездной гостинице. Темой нашего разговора перед сном была принципиальная разница между аналогом и цифрой в аспекте качества, причем, как аудио, так и видео: даже погасив свет, мы бурчали: «Аналог...Цифра...». Прекрасно отдохнув и выспавшись, наутро, которое было белым-бело, мы с Белым тронулись в путь к Ковыкте.

МОХНАТОЕ ТЕМЯ КОВЫКТЫ

Снегопад не кончался всю ночь, и утром мы не узнали Жигалово — зимняя сказка! Казалось — скоро Новый Год. Пушистый снег скрыл все тропинки, укутал дома и машины. Я долго орудовал веником и щеткой, извлекая Town Ace из сугроба.

Знак радиоактивности машины — чистая правда

Движение мы начали около 9.30 утра — пришлось ждать открытия бухгалтерии геофизиков, чтобы оплатить ночлег. В начале десятого снег повалил снова. Дорога была ватная. Если вчера машину таскало по льду, то сегодня мы «буровили» по пушистому снегу. Вдоль реки Тутуры красота неописуемая — черная красавица-речка в белых кружевах снегопада! Через десяток километров, «виляя хвостом» из-за постоянных заносов в глубоком снегу, под которым скрыт ледок, проехали укутанную снегом деревеньку Якимовку. Еще через десяток верст въехали в другую деревню, на указателе шапка снега — надписи не видно. Остановились очистить указатель и узнать имя деревни. Под снегом было грустное географическое имя — Грехово. Скрипнув в снежной тишине калиткой вдалеке, на улицу выбежал маленький человечек и посеменил к нашей машине. Рядом скакала хромая собака неопределенной масти. Я понял — ребенок выбежал на звук мотора, это ему что-то предвещало. Когда малыш подбежал, я увидел чумазое личико мальчика под задом наперед надетой девчоночьей шапкой, в несоразмерной рваной шубе. На одной ноге мальчика был валенок, на другой — стоптанный резиновый сапог. Я спросил: «Ты кто?». Малыш сказал: «Я Алеса». Сердце сжалось от этого голоса, и я глупо сказал: «Как дела?». Алеша грустно ответил: «Холосо», — и опустил глаза. Я глубоко вдохнул, выдохнул, стиснув все внутри, залез в машину и сказал: «Андрюха, дай чего-нибудь!». Белый порылся в сумке и дал ребенку пачку печенья. Алеша схватил цветную пачку, прижал ее к груди и бросился бежать вдаль по улице. Я подумал: «Господи, какие все-таки люди сволочи!».

«Вахтовка»-6WD — основной вид транспорта газовиков Ковыкты

Километрах в шести за деревней Грехово мы увидели развилку дорог с указателем «Чикан—Магистральный». Влево, через красивый мост над уже застывшей здесь Тутурой, уходила новая широкая трасса. Здесь под снегом, по рассказам жигаловцев, отличная грейдерная дорога, построенная по инициативе компании РУСИА-Петролеум — разработчика знаменитого Ковыктинского газоконденсатного месторождения. Последние участки этой трассы доделаны подрядчиками только этим летом — мы идем по новейшему пути! Хотя мы не следопыты: по этой дороге уже ходят даже маршрутные такси в Магистральный и Казачинское! У меня с собой целый набор географических и туристских карт, которые основательно изучил накануне, и сейчас знаю, что до промышленных буровых Ковыкты осталось километров 70. За Чиканом дорога поднимается в гору. Это подъем на Лено-Ангарское плато — суровую часть Средне-Сибирского плоскогорья, площадью более 7,5 тысяч квадратных километров и плотностью коренного населения 0,6 человека на один квадратный километр. Высота водоразделов здесь достигает отметок 1000-1500 метров. На склоне видна просека и работающие лесорубы в оранжевых робах с трелевочным трактором. Это ведется просека для нитки газопровода Ковыкта—Жигалово—Саянск—Ангарск—Иркутск. Махнув работягам, мы, поднимая снежную пыль, проносимся мимо — вверх — на «крышу» Ковыкты. Через несколько десятков километров тайга вокруг дороги стала совсем суровой: кривовершинные, вымороженные елки и лиственницы — плоскогорье — мохнатое темя Ковыкты! Справа у дороги видим балки-вагончики и несколько тракторов, человек в телогрейке машет рукой — просит остановиться. Это лесорубы, у них конец вахты еще не скоро — недели через две, а водка уже закончилась! Мужики жалобно говорят: «Парни, если есть — дайте бутылочку, а?». Что делать? Я бы не дал, но Белый — добрый, он дает работягам «пузырь», и мы едем дальше.

Подбаза геофизиков из «СИБГЕОСЕРВИСа»

Чем дальше в горы, тем больше снега. Дорога рыхлая, машина идет, как трактор, вот и первый отворот на промышленные участки месторождения. Расстояние от Жигалово — около 90 километров. Мне очень хотелось заехать на промышленный участок Ковыкты — сфотографировать настоящую буровую, могучие сплетения труб, газовый факел, поговорить с людьми, но, подъехав к отвороту, я понял — это невозможно: боковая дорога завалена снегом, перемешанным с комьями стылой грязи, здесь ходили машины типа 6WD и вездеходы. В стороне от дороги мы увидели дремлющий гусеничный тягач ГТТ: вот это и есть настоящий транспорт тайги. Нет, нашему «Тауну» эти стежки не по зубам! А жаль! Ведь я знал даже фамилии мастеров — к кому обратиться, у кого взять интервью. Может быть, мы и стали бы бороться с боковой дорогой, но, посовещавшись недолго, пришли к неутешительному выводу: снегопад таков, что дорогу завалит через пару часов, и мы останемся пленниками Ковыкты, тогда «накроется» прохождение всего маршрута в обозримые сроки. Поехали дальше, и по прошествии сотни километров от Жигалово я посмотрел на «стрелку»: расход был около 20 литров! Вот что значит пробивать колею по свежему пушистому снегу! По сути, наш Town Ace идет по санному пути. Вышли на перевал, и взору открылись необъятные еловые дали. Я подумал о том, что в 3-х километрах под нами в слоях пористого песчаника залегает дикий природный... бензин, который мы «жрем» по 20 литров на сотню! Я нисколько не шучу: ковыктинский продуктивный горизонт месторождения находится на глубине около 3000 метров, как раз под нами, а в жидком газоконденсате Ковыкты до 64% — бензиновые фракции. Кстати, совсем недавно один знакомый качугский мужик сказал: «Залили в УАЗ конденсата, поехали, а он и не понял, родимый, что это не бензин!».

РАЗВЕДЧИКИ НЕДР

Фуры пошли вброд, но первая забуксовала в реке! Мужики не знали, что предпринять, и решили ждать буксира

Спускаясь вниз с горки, в пелене густейшего снегопада справа от дороги увидели буровую вышку: зрелище грандиозное! Это разведочная скважина Р-70. С помощью таких 3-километровых «дырок в земле» предприятие РУСИА-Петролеум ведет доразведку месторождения. «Зацепились» советские геологи за эти места еще в середине 70-х годов прошлого века: в 1975-76 годах иркутские геофизики провели сейсморазведочные работы, в результате которых был выявлен «купол» — огромная выпуклая структура на глубине 3-х километров с «крышей» из плотных пород, под которой лежат пористые песчаники. Такие места считаются геологами классическими «ловушками» нефти и газа. Проверяли купол бурением скважин в течение целого десятилетия. К 1987 году трест «Иркутскнефтегазгеология» с помощью бурения скважин обнаружил на Ковыктинской площади 24 участка, содержащих газ и жидкий конденсат на глубинах от 2800 до 3400 метров. С этого года и ведет свой отсчет времени ныне знаменитая Ковыкта. Кстати, строительство (именно так говорят специалисты) одной скважины глубиной несколько километров стоит несколько миллионов долларов. Представьте себе затраты, зная, что сегодня на Ковыкте пробурено уже более 30 скважин, из которых 4 промышленные, а остальные разведочные! На сегодняшний день разведанные запасы сухого газа месторождения оцениваются в более 1,4 триллиона кубометров, прогнозные — около 0,6 триллиона кубометров. Такой объем можно разрабатывать более 50 лет. Еще здесь есть более 100 миллионов тонн жидкого конденсата, который, как я уже сказал, представляет собой почти чистый бензин. Кроме углеводородов, в газе Ковыкты обнаружено высокое содержание гелия — дорогого стратегического сырья. Во всем мире природного гелия почти нет, он содержится в газе всего нескольких месторождений в США и Алжире. Ковыктинский газ содержит гелия больше «забугорных» в 2-2,5 раза. По всем этим показателям месторождение относится к уникальным на мировом уровне.

Настила на мосту нет, но проложили досточки для легковых! Дырки размером с колесо Town Ace. Брррр! Страшно смотреть, но ехать надо!

К концу ноября мост через Нючу обещают сдать

Есть, конечно, «кладовые недр» и покрупнее Ковыкты, например, Ямал, Сахалин — там десятки триллионов кубометров запасов. Но Ковыкта нам роднее — именно она считается «локомотивом инвестиций в экономику Иркутской области»! Почему же этот «локомотив» стоит уже почти 20 лет, спросите вы? Да не стоит он, а уже тронулся и постепенно набирает ход. В 1993 году лицензию на разработку месторождения получила специально созданная для этого региональная компания РУСИА-Петролеум (аббревиатура по названиям населенных пунктов Радужный, Усолье, Саянск, Иркутск, Ангарск). Сейчас этот консорциум контролируется ТНК-BP (тэ-эн-ка — би-пи) — совместным предприятием Тюменской нефтяной компании и British Petroleum (шутники называют BP — Блэр-Петролеум, по понятным причинам!). Знающие люди говорят, что идет борьба между ТНК-BP и «Газпромом», причем последний поставил своей целью получить контрольный пакет. Чем это окончится, сказать трудно, но считается, что на стороне «Газпрома» само государство. Пока же РУСИА-Петролеум поджимается по срокам: реализация газа потребителям должна быть начата в 2007 году, иначе Министерство природных ресурсов отзовет лицензию. Чтобы этого не произошло, ТНК-BP инициировала пару лет назад региональный проект газификации Иркутской области: создано совместное предприятие Администрации Иркутской области и ТНК-BP — «ВСГК» — Восточно-Сибирская Газовая Компания, которое занимается строительством газопровода по маршруту Ковыкта—Саянск—Иркутск—Ангарск, созданием гелиевого и газоразделительного заводов в Саянске (разделение природного газа на метан, этан, пропан, бутан и отделение гелия). Потребителями сырья станут крупные предприятия Приангарья, такие как

Еще одно приключение: на обратном пути речку Нюча мы переехали вброд, мост был уже разобран. Пришлось разгребать руками камни на дне и толкать машину

Саянскхимпласт, АНХК, Усольехимпром, «Иркутскэнерго». Отзыв лицензии у РУСИА-Петролеум, как мы понимаем, будет взмахом семафора, останавливающим «локомотив инвестиций» в наше с вами родное Приангарье. Неужели Стрелочник (Государство!) сделает это?

Размышляя о судьбе Ковыкты, мы миновали водораздел и через череду сопок стали спускаться в обширный бассейн Орлинги — правого притока Лены. На трассе была прокатана глубокая однопутная колея, по обочинам снег по колено. После того, как мы миновали промышленные участки месторождения, навстречу то и дело стали попадаться оранжевые «вахтовки» РУСИА-Петролеум. Какие наблюдения? Неприятные! Водители оранжевых «Уралов» идут по колее, не уступая дорогу нашему маленькому скромному микроавтобусу, и мне приходится сворачивать в глубокий снег, всякий раз рискуя не вернуться на трассу. Один раз мы потеряли ход полностью, в результате чего возвращались в колею задним ходом — точно по своему следу! Белый ворчит: «Совести у людей нет, ведь у них 6WD!». И он абсолютно прав — совести у них нет. Кстати, мы заметили, что так ведут себя на трассе только вахтовики. Несколько раз мы встречали лесовозы, которые уступали нам колею полностью, съезжая в глубокий снег. Половину колеи уступила нам и «маршрутка» Istana, следующая из Казачинского! Это настоящие орлы таежных трасс: всякий раз я мигал фарами, выражая мужикам свою благодарность.

Разведочная буровая Р-70: три километра бурить до продуктивного горизонта Ковыкты

Игорь Александрович Шуплецов почти четверть века в тайге с электроникой и компьютерами

В тайге сегодня тоже без наших подруг «клавы» и «мыши» никуда!

Ехать становилось все труднее и труднее... с каждым подъемом я думал одно: «Только бы не потерять скорость — тронуться будет уже невозможно!». К счастью, мотор нашего автобуса замечательный 2Y — выдает хороший момент на малых оборотах и отлично тянет на 1800-2200 «rps». На заснеженных подъемах с ледяной корочкой внутри глубокой колеи как раз и важно поступательно двигаться «внатяг» — на небольших оборотах и верхних (в основном на 3-й) передачах. Передавил педаль чуть-чуть — сработал кик-даун, подоткнулась вторая передача, и машина сразу же переходит на пробуксовку с потерей скорости! Конечно, здесь лучше механическая коробка. Удивляясь тому, как 2Y тянет на многокилометровых подъемах, Андрей Вагин назвал этот мотор «Величайшим творением гения японских ученых!». И, в принципе, он прав.

Километров через 35 после буровых, на спуске с сопки, впереди открылась обширная и глубокая межгорная котловина — это долина речки Нюча — правого притока Орлинги. Что интересно, «нюча» по-эвенкийски значит «русский». Неожиданно за поворотом слева открылась тесовая избушка и шлагбаум: база РУСИА-Петролеум. Вахтер сказал, что на базу нас не пропустит, так как у нас нет пропусков, да и «начальство», говорит, уехало — разговаривать не с кем — все на участках. Однако посоветовал поискать счастья «на нижней базе». Поехали дальше: через несколько верст, на самом дне долины, с дороги открылся вид на другую большую базу. Есть указатель с названием базы — «НЮЧАКАН». Это тоже по названию речки — притока Нючи. Кстати, по-эвенкийски приставка «кан» означает «маленький» или «малый». На вахте этой базы нам тоже сказали, что «начальство уехало», но справа в километре, рядом с базой РУСИА-Петролеум, есть подбаза геофизиков предприятия «Сибгеосервис»: туда нам разрешили сходить пешком, оставив машину у шлагбаума, опять же потому, что нет пропуска. Мы обрадовались: нельзя побывать в сердце Ковыкты и не поговорить с настоящими разведчиками недр! У Вагина охранники РУСИА-Петролеум отобрали большой фотоаппарат Nikon, сказав, что на базе фотографировать ничего нельзя, благо у меня в кармане была цифровая «мыльница», которой мы и сделали снимки у геофизиков. Подбаза «Сибгеосервиса» — несколько вагончиков и балков, стоящих прямо «в чистом поле», за домиками РУСИА-Петролеум. Три могучих УРАЛа со знаком «Радиоактивно!» на бамперах, гусеничный вездеход ГАЗ-71 и «буханка» — вся техника, которую мы увидели.

Таежная красавица Нюча не хотела нас отпускать из своих обьятий

Хлыстовоз слетел с трассы, и его вытягивают с помощью КТ

В крайнем балке, как выяснилось — лаборатории метрологии и ремонта аппаратуры, мы нашли Игоря Александровича Шуплецова — инженера-геофизика, который уже почти четверть века «бороздит» сибирскую тайгу. Игорь Шуплецов рассказал нам, что «Сибгеосервис» — это компактная компания, выполняющая геофизические исследования скважин — так называемый «каротаж», по заказу РУСИА-Петролеум — разработчика месторождения. Что же такое пресловутый каротаж, которым занимается этот подрядчик? Как объяснил Игорь, в скважину опускается узкий снаряд-зонд на длинном тросе с кабелем — подобно морковке с ботвой. Каротажный зонд воздействует на горную породу стенки скважины, а порода ему отвечает. Как? Ну, например, облучают стенку скважины мощным пучком нейтронного излучения, под воздействием которого окружающие горные породы сами становятся источником вторичного излучения, которое регистрируют и по его характеру и интенсивности судят о составе и свойствах этих пород. Так что знак радиоактивности на бампере каротажной станции — не шутка! «Уралы» геофизиков оснащены кунгом, внутри которого скрывается огромная мощная лебедка — для спуска каротажного прибора в скважину, и еще целый комплекс аппаратуры — цифровая станция, сопряженная с компьютером. Много какой важной работы и здесь, в тайге, выполняется с помощью «клавы» и «мыши», а результаты исследования скважин пишутся в файл на HDD, и все под Windows. Я подумал: «Никуда уже от Билла Гейтса нам не деться». Игорь Шуплецов говорит: «Геофизика — это сплав физики, математики, электроники, геологии и... туризма! Так метко сформулировал когда-то мой одногруппник в Политехе». А какова основная, глобальная цель работ? Глобальная цель работ, по словам Игоря Александровича, — доразведка месторождения: все более и более точные контуры продуктивных горизонтов Ковыкты прорисовываются на разрезах и схемах, все больше прогнозных запасов переводятся в разведанные, т.е. фактически идет приращение запасов месторождения «в рабочем порядке».

СКВОЗЬ «ТЕРНИИ» К БАМу

Заправляемся: по рыхлому снегу «Таун» жрал до 20 литров на 100 км!

Дорога — чистый лёд! На шипах Bridgestone едем, как на коньках!

Радушные геофизики предлагали нам погостить у них, но мы, как я уже говорил, испугались снегопада, который не прекращался: дорогу завалит и мы останемся в снежном плену. На это таежные «волки» с нами согласились, пожелав счастливого пути, и предупредили, что в 15 верстах к северу разбит мост через Нючу — возможно, нам придется переходить речку вброд. Залив в бак канистру бензина, тронулись в путь. Мы и не предполагали, что за 140 километров от Жигалово до Нючакана сожжем около 30 литров топлива! А если заметет? Если сожжем и вторую запасную канистру? Эх-ма, напропалую! Только вперед. После Нючакана дорога стала по-настоящему дикой: здесь уже не ходят вахтовки геологов, геофизиков и газовиков. Колея глубже, снега под колесами больше, следовательно, и расход бензина выше. Километров через 15 мы переехали Нючу по весьма приличному мосту, а еще километра через три уперлись в балок мостовиков. Почему-то дорога несколько раз переходит с одного на другой берег Нючи. Слева был разобранный мост, впереди брод. Посредине реки буксовала большая белая фура Mitsubishi. Я почувствовал холодок в солнечном сплетении. Мостовики сказали, чтобы я «не менжевал», а ехал через мост — они там «постелили дощечки для прохода легковых, пока у них обед»! Я подъехал к мосту и обомлел: бревна- поперечины с полуметровыми промежутками, через которые виден бурный поток горной реки, а поверх брошены какие-то утлые «половые рейки», уже раздвинутые кем-то. Вышел из машины, поправил дощечки и напропалую! Проехали, хотя было по-настоящему страшно! А водитель фуры ожидал буксира со встречной стороны. Через несколько верст проехали еще один приличный мост, и далее начался подъем из долины Нючи на водораздел. По карте я видел, что тут высоты около 1500 метров. Игорь Шуплецов предупреждал, что верст через сто будет зигзагообразный подъем на сопку, «где все шлифуют и скатываются под откос»! Первый большой подъем мы одолели нормально, а на вершине увидели беседку и указатель «Граница Казачинско-Ленского района» (24 километра от Нючи и около 42 километров от базы Нючакан, следовательно, от Жигалово около 180 километров). Далее мерно ехали по все более и более глубокой колее около 80 километров. Временами было не по себе: казалось, что высокий гребень между колес таит в себе опасность повреждения агрегатов. К счастью, снег еще не успел заледенеть, и Town Ace срезал межколесный гребень балкой передней подвески.

Близ Чекана лесорубы ведут просеку под газопровод

Вот мы и в кювете: это русская рулетка, а не путь домой!

Пять километров дальше — за бортом уже «Нива»! Лёня — лесоруб-профессионал, перевернул машину своего бригадира!

Где-то на середине этого пути по глухой тайге встретили заброшенную безжизненную «зону» со странным названием «Гарбич»: пустоглазые зековские бараки, вышка-«вертухайка». Зрелище наитоскливейшее. В нескольких верстах за зоной глубокий снег неожиданно кончился, и мы поехали по широкой двухрядной дороге, покрытой голым серым льдом. Видимо, «отмахав» сотни вёрст, мы попали в те места, где большого снегопада в последние дни не было. Но ехать стало страшнее: машина потеряла стабильность и даже без поворотов и торможений «вертела хвостом», так как дорога была покрыта блестящим льдом, как на катке. Спустившись в какую-то новую долину в сотне верст от Нючи, мы увидели тот самый подъем, о котором слышали у геофизиков. Дорога круто уходила вверх на сопку, изгибаясь латинской буквой «S». Покрытие? Все тот же серый лед! На середине подъема я стал «цепляться» за снежную обочину, пытаясь сохранить поступательное движение вверх, как вдруг пришлось остановиться: впереди поперек дороги расположился огромный прицеп-роспуск «хлыстовоза». Сверху урчал трактор КТ, справа на обочине курили мужики. Я спросил, в чем дело, и мне объяснили, что «хлыстовоз» стал «шлифовать» на подъеме, в результате чего покатился назад, и прицеп съехал в кювет. Сейчас его будут пытаться выдернуть трактором. Кстати, покатившимся «хлыстовозом» был «Урал» 6WD! Мужики сказали, что лучше будет, если мы проедем вверх прямо сейчас — потом лесовоз может покатиться назад еще. Компания отошла от обочины, пропуская нас вперед.

Но тронуться мы не смогли. Стали «шлифовать», скатываясь назад. Андрей перекидал всю поклажу максимально назад, и сам сел на заднее сиденье в качестве балласта на задний мост. Попытки с 15-й нам удалось получить поступательное движение вверх. У «хлыстовоза» и трактора мы вынуждены были заехать правыми колесами в снежную обочину, машину стало водить из стороны в сторону, и только чудом мы не свалились в кювет справа и не распороли бок «Тауна» слева об гусеницу трактора и бампер «Урала». Мигнув мужикам «аварийкой» на прощанье, мы поползли на перевал. На следующем крутом перевале дорога была подсыпана черным шлаком. О, чудо! Впереди работала бригада дорожников с бульдозером и машиной шлака.

Андрей Вагин впервые прошел по такому маршруту

Следующую и последнюю сотню километров до трассы БАМ мы прошли на «бешеных» скоростях 40-50 км/ч в быстро сгущающихся сумерках. Через 48 километров после слетевшего хлыстовоза и через 303 километра от Жигалово мы уперлись в шлагбаум. Я вышел из машины и пошел к будке. Дверь скрипнула, и навстречу мне вышел улыбающийся человек неопределенного возраста во всем черном. Блеснув металлом во рту, парень сказал: «Добро пожаловать на территорию колонии-поселения номер 51-272!». Я ошарашенно сказал: «Мы что, заблудились? А вы кто?». Парень, все так же добродушно улыбаясь, сказал: «Я — зек, меня зовут Георгий, а вам, собственно, куда?». Я сказал, что нам — в Магистральный. Тогда Георгий заулыбался еще шире и сказал: «Все правильно, вам сюда. Просто дорога проходит через территорию Окунайской колонии, и моя задача —всех впускать и никого не выпускать». Я спросил, как же мы поедем обратно? На что Георгий заверил, что он нас «по знакомству» выпустит. Перед тем, как открыть шлагбаум, веселый зек-Гоша сказал, что он тут «мотает 11 лет, а на родине думают, что он «сорвал» шикарную бабу и живет на юге». Предложил попить чайку у него в балке, но мы отказались: уже темнеет, а нам нужно в незнакомом поселке еще найти ночлег.

Удивительно радушного зека удалось встретить в глуши! Кстати, от Окунайки до Магистрального оставалось всего 28 километров. Через 10 минут мы стояли у насыпи БАМа! Была произнесена короткая речь, завершившаяся криком: «Yes! Мы сделали это!».

АНОНСЫ И ПУТЬ ДОМОЙ

В знаменитый БАМовский поселок Магистральный мы прибыли около 19 часов вечера — было уже абсолютно темно. По нашему одометру от Жигалово вышло 330 километров. ДА, ЭТО БЫЛИ 300 КИЛОМЕТРОВ СТРАХА! Десять часов за рулем по коварному снегу и голому льду давали о себе знать: усталость навалилась снежным комом, как только мы поехали по асфальту. Около часа мы блуждали по поселку в поисках гостиницы. Наконец «утыркались» в гостиницу-общежитие СМП-391, существующую еще со времен освоения этих мест. Ночлег здесь стоил нам 700 рублей. Был душ! Как приятно смыть с себя пот тяжких перевалов этой трассы, надеть чистую майку и плюхнуться на пружинную «панцирную» койку. На следующий день мы с Белым предприняли попытку достичь славного города Северобайкальска, но потерпели неудачу. Еще через день совершили путешествие в Северобайкальск на рабочем поезде ВСЖД «Лена-Северобайкальск» и таким образом «нанесли точку на карту» путешествий «А+С». Также мы с краткой экскурсией побывали в селе Казачинское — в районном центре. Обо всех передвижениях по Байкало-Амурской Магистрали, о поселках и людях БАМа, с которыми мы познакомились в этой поездке, я расскажу в следующем очерке под рубрикой «Точка на карте», а этот маршрутный очерк завершу кратким описанием приключений по пути домой, который мы проделали через три дня.

Пока мы находились на БАМе, стояла жара — дневные температуры были в плюсе, и я представлял себе, что делается на Жигаловской трассе с теми массами снега, которые падали нам на голову по пути на север. Выехав домой в 9.05 утра 2 ноября в четверг, сразу за Окунайкой мы попали на серый голый лед, еще страшнее, чем был до этого! Три дня подряд шла «заливка катка»: днем подтаивало, ночью замерзало. Ехать было почти невозможно: иногда машина «плавала» от обочины до обочины на шипах, как на коньках. На шлагбауме Окунайской зоны нас проводил другой веселый зек, Дима, передав привет от зека Гоши, который просил его журналистов пропустить! Где-то на полпути от Окунайки до Нючи мне не удалось выправить Town Ace рулем, машина совершила пол-оборота и задом уехала в кювет! Слава Богу! Скорость была около 45 км/ч, и мы ничего не сломали! Очень повезло уйти в кювет точно задом: если бы к обочине подошли бочком — могли бы перевернуться. Минут через пять подошел бензовоз МАЗ-503, но водитель сказал, что он порожний, а потому нас дернуть не сможет: мол, самого стащит под откос. Еще минут через 15 подошел ЗИЛ-131. Этот сразу встал «как надо» и крикнул из кабины: «Привязывай веревку! Я тороплюсь!». Я привязал веревочку: капроновый фал сантиметровой толщины, и «шестилапый» вытащил нас на дорогу. Осмотрев машину, мы с радостью заключили, что повреждений снизу нет — ничего не криво, технические жидкости не бегут, колеса не спустили. Ура! Едем дальше!

Наш автобус задним бампером завалил пару стройных березок и изрядно примял кусты, но сам остался цел. Только выхлопная труба покривилась, и звук стал бубнящий. Белый сказал: «Круто. На прямоточник похоже». Интересно, как позитивно повлияло это происшествие с полетом в кювет на моего «штурмана». Андрей сразу пристегнул ремень безопасности, а раньше всю дорогу ехал без него. Километров пять мы ехали с разговором типа: «Ух ты-ы-ы! Вот это да-а-а! Везет же нам!». Скорость — километров 30 в час — быстрее нельзя. Когда уклон трассы справа становился неприятен, я потихоньку переползал к левой обочине, потом наоборот. Белый говорил: «Смотри, слева кювет мелкий — падать ближе, езжай по левой обочине!».

Кстати, посередине ехать было нельзя вообще — страшный ледяной горб. Километров за 20 до Нючи нас вдруг обогнала «Нива». Мы переглянулись, и я сказал: «Что-то этот парень слишком торопится для такой дороги». Проехав еще километров с пяток, впереди на далеком повороте мы увидели человека, переминающегося с ноги на ногу, словно в танце. Я сказал Белому: «Уронил он машину под откос, а сам в шоке сейчас — видишь, пляшет?». Подъехав ближе, увидели красную «Ниву» далеко внизу: этому пилигриму повезло меньше — он кувыркался, сильно помял машину и выдавил лобовое стекло. Незадачливым «нивоводом» оказался молодой парень по имени Леня — профессиональный лесоруб из Новой Игирмы, работающий вальщиком на прокладке ковыктинского газопровода. Оказывается, бригадир послал его в Игирму (за 600 верст!) за запчастями, доверив свою личную машину... Леня задумчиво-сомнамбулически проговорил: «Бригадир у нас зверь. Теперь со свету сживет. Век гнобить будет». Парень был в шоке, мы взяли его к себе в машину, чтобы отвезти на базу — под самый Чикан, но по пути вспомнили, что рядом наши знакомые геофизики с мощными «Уралами» и толпой мужиков. Мы не ошиблись в людях: геофизики посадили Леньку в свой «Урал» и поехали вызволять «Ниву» из леса бригадой в восемь человек. Проведя 18 часов в непрерывном движении, мы доехали до Иркутска за одни сутки, преодолев 779 километров страшного льда и глубокого снега.