ОСЕННИЙ АРГИШ

Аргиш — так называют северные оленеводы-кочевники переезд с места на место в тундре. В середине сентября ваш покорный слуга совершил «аргиш» из Норильска в Дудинку — столицу Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа. В Норильске, Заполярной столице, как его здесь называют, мне довелось познакомиться с множеством добрых людей. Один из них — инженер телевидения Павел Романюк — предложил помощь в посещении Дудинки. Оказалось, что друг Павла — Максим Радецкий, главный редактор окружной газеты «Таймыр», живёт в Норильске, а работает в Дудинке. Так как Максим каждое утро совершает трансфер между этими двумя пунктами, то, по словам Павла, ему «ничего не стоит захватить с собой иркутского коллегу». Сказано — сделано: договорились с главным редактором «Таймырки» — утром Максим должен заехать за мной прямо в гостиницу.

«ТАКСИ НА ДУБРОВКУ»

«Такси на Дубровку». Слева Максим, справа Володя

Берег Енисея рядом, но недоступен. Порт — режимная территория

ТЕРРИТОРИЯ Z

Какие представления были у меня о жизни на Севере? Пожалуй, по большей части мифы. Мифы, навеянные советскими фильмами типа «Начальник Чукотки», или «Вас вызывает Таймыр». Я спросил Максима о традиционной жизни аборигенов севера — соответствует ли их жизнь формуле «Продал рыбёшку — купил гармошку»?. Пьют ли «индейцы» «огненную воду»? На это Радецкий искренне рассмеялся. По его словам, жизнь в глухих посёлках Таймырского округа абсолютно нормальная — люди работают, создают семьи, рожают и растят детей, а государство о них заботится по мере возможности. Среди аборигенов Таймыра сегодня нет повального пьянства, эпидемий и нищеты. В каждом посёлке есть больница или хороший фельдшерский пункт, работают школы, есть хорошие врачи, много людей с образованием, действуют связь и снабжение. Регион дотационный и администрация округа постоянно вкладывает немалые казённые средства в поддержку жизни малых народностей. Ежегодно организованно проводится масса мероприятий: от аборигенского праздника окончания полярной ночи и прихода Солнца — Хейро, до празднования Дня Победы. Здесь Крайний Север, многие посёлки, в том числе и районные центры, находятся на побережье Северного Ледовитого океана, а это Арктическая пустыня — очень суровые условия жизни людей.

Дудинка. Административная площадь

Повсеместно поперек улиц проходят трубы теплотрасс

Площадь перед автовокзалом

В Дудинке нет замкнутых кварталов и глухих дворов

Главный редактор «Таймырки» на рабочем месте

ПОСЁЛОК ПОСЁЛКОВ

Центр национальных культур

Детский спортивный центр

Магазины, кафе и офисы в торцах жилых домов

В Дудинке вдоль дороги какие-то неприглядные сараи, заборы, бараки, металлические контейнеры, свалки… Максим попросил Володю проехать на сопку, чтобы показать мне город сверху. Как-то сразу, неожиданно, въехали в квартал типовых панельных домов, и пошёл хороший городской асфальт, заборы остались позади. Дорога начала подниматься в гору, и я увидел РЕКУ! Необъятный простор многокилометрового Енисея — вдаль, на север. Береговая линия вся занята портом и внизу целая вереница высоких «клювов» — портальных кранов. Максим сказал: «Берег реки здесь везде рядом, но недоступен — к воде не подойти нигде. Территория порта — режимная, посторонним вход воспрещён».

Сверху видны оба края Дудинки и восточный, тот, откуда мы приехали, и где за сотней вёрст Норильск — он весь представляет собой скопище каких-то «халуп» и железных контейнеров, и западный — побережье Енисея. Сама Дудинка — «микрорайончик» панельных и кирпичных городских домов, прижатый сопкой к порту, что тянется вдоль берега реки, не давая кварталам городка «упасть в речку». По размеру — как микрорайон «Юбилейный» в Иркутске. Представьте: если в нашем «Юбилейном» вместо оврага Болотной улицы пустить широченный Енисей — это и будет модель Дудинки для иркутян, причём в натуральную величину. Все дома на склоне горы, горизонтальных поверхностей практически нет. Конечно, городом назвать Дудинку сложновато — скорее всё-таки по сути своей это посёлок, хоть и называется городом.

Корреспондент «А+С» в шапке шамана и с главной блондинкой

Спустились вниз. Я разглядывал улочки Дудинки. Что заметил? Опрятно всюду. Чистота! Кажется, и тротуары, и площадки города выметены самым тщательным образом. А может, это северный ветер всё вылизал? Да нет — ребята говорят, что это коммунальная служба «Таймырбыт» поддерживает порядок в славном городе Дудинке… Растительности на улицах практически нет, как и в «Нарыловке». Довольно суровый, аскетичный городок. Но почему-то мне приятно. Какое слово просится? Порядок…простое русское слово.

По-настоящему классный музей

Детская художественная студия «Мамонтенок»

Начало экспозиции. череп мамонта

«Доспехи» нганасан. Торбаса без ступней — так теплее

Овцебык. Привезен из Канады во времена Никиты Хрущева

ДУДИНСКИЙ МУЗЕЙ

Минут через 15 меня доставили на «Волге» к краеведческому музею Дудинки, который расположился в угловой пристройке к обыкновенному жилому дому. Вид жутковатый — облицовка облупилась. Но уютно. Женщины спросили меня: «Вы тот самый?». Подошёл невысокий молодой долганин с бледным лицом, представился: «Лаптуков Евгений Спиридонович — начальник отдела Природы этого музея, лично проведу полную экскурсию по всем залам». Всего в хранилищах имеется более 70 тысяч экспонатов — многое в запасниках, площадей не хватает! Сейчас строится новое большое здание на Набережной Площади.

В отличие от музея в Норильске, которому присущ чуждый нам «американизированный» дизайн, этот музей какой-то родной, «тёплый», «домашний». И оттого он сразу обволакивает уютом. Временами Евгений Лаптуков как-то по-домашнему брал меня за локоть, чтобы акцентировать моё внимание на каком-либо экспонате. Говорил он тихо, проникновенно: «А вот, обратите внимание, как интересно…». Скажу вам сразу — понравилась мне эта экскурсия ДИКО! Другого слова-то не подберу: во-первых — персонально для меня, во-вторых — квалифицированно, в-третьих — проникновенно как-то… я как будто погрузился в прекрасный мир этого сурового края, ведомый маленьким долганином, как Арсеньев — Дерсу, и потом с трудом вынырнул на поверхность… Когда мы прошли всё залы, я поблагодарил Евгения и спросил — какое у него образование? Оказалось, что он окончил Иркутскую сельскохозяйственную академию, а сейчас учится в Иркутске там же, в заочной аспирантуре. Тематика его диссертации связана с антропогенным воздействием на природу севера. Евгений очень любит Иркутск — он ему почти родной, и читает газету «Автомаркет+Спорт» — она ему нравится! А вот сфотографировать его мне не удалось — пока я возился с камерой, Евгения и след простыл… Скромность — характерная черта коренных народов севера.

Таймыр — в переводе с эвенкийского — Богатый и Щедрый. Из экспозиции музея я узнал, что кроме всем известных месторождений медно-никелевых руд Норильской группы (одной из богатейших в мире), на Таймыре имеется много нефтяных, газовых и угольных месторождений с огромными запасами — большая топливно-энергетическая кладовая. Общие запасы угля на Таймыре оцениваются в 500-700 млрд. тонн. Запасы нефти оцениваются в 19,2 млрд. тонн условных углеводородов, запасы извлекаемого газа в 11,3 триллиона кубометров. Всего в пределах ТАО открыто более 30 нефтегазовых месторождений. Однако большинство из этих природных кладовых находятся в труднодоступных местах, когда будут доразведаны и начнут разрабатываться — неизвестно. Сейчас разрабатываются всего несколько месторождений из десятков. Тем не менее компания «Норильскгаз-пром», например, полностью покрывает потребности в газе всего Норильского промышленного района, добывая 3-4 млрд. кубометров газа в год и доставляя его по трубопроводам прямо к заводам Норильска.

Тысячи контейнеров по окраинам

По всему берегу «клювы» портовых кранов

Несмотря на заказники и заповедники, несмотря на то что занесён в Красную книгу, постепенно исчезает из Арктики белый медведь. Оказывается, шкуры белого медведя браконьерски поставляются в Англию! А дело-то всё в том, что национальная гвардия Великой Британии носит парадные форменные шапки из меха белого медведя, однако своих медведей на Британских островах нет.

Очень красивые чучела больших животных есть в отделе природы. Особенно мне понравился ОВЦЕБЫК — отлично адаптированное к природе крайнего севера животное с большими рогами и массивной «шубой» из грубой шерсти, висящей почти до земли. Как оказалось, овцебык был завезён на Таймыр советскими учёными из Канады во времена Хрущёва — всего несколько пар. В настоящее время поголовье дикого овцебыка составляет до 3500 животных. Сейчас на него разрешена охота, — лицензируется до 15% поголовья ежегодно.

БЛОНДИНКА И АБОРИГЕНЫ

Я вышел на улицу — дождь почти стих, только шумели ручейки по водосточным желобам. Пошёл вниз по «стерильным» улочкам Дудинки. Не шучу! Действительно, за несколько кварталов не увидел никакого уличного мусора — суровая чистота. Всё залито асфальтом. Когда-то я читал, вроде бы у Олега Куваева, что эвенки сами не мусорят и запрещают нашему брату делать это в тундре. В торцах больших жилых домов уютные магазинчики или «кафешки» с крылечками. Все дома крашены снаружи разноцветными красками. Видимо, это единственный способ сделать северный городок не таким унылым в условиях полного отсутствия растительности. Выбрался на магистральную улицу, по которой мы уже проезжали с ребятами, и на противоположной стороне заметил здание с парадным в виде вигвама… да нет, не то… чума! Ага! Видимо, это как раз то, что мне нужно! И точно: вывеска гласит: «Таймырский окружной центр национальных культур». Пока я переходил улицу, в небе что-то «хряснуло», и дождь полил с новой силой, только и успел заскочить в «чум»…

Внутри «чума» по стенам, понятно, развешаны шкуры, украшения разные, орнаменты… В фойе традиционная вахта с телефоном, а за ней сидит девушка местной национальности, симпатичная «Уата-уа»…

Вошёл в первый зал выставки — стенды с резьбой по кости. Красотища! Точёные северянами фигурки намного более живые, чем японские нэцкэ. Сценки из жизни народа: оленеводы с оленями, собачьи упряжки, борьба двух богатырей, охотник идёт на лыжах, волки сидят кружком — воют в небеса… Я погрузился в сказку, когда за спиной вдруг раздался звонкий женский голос: «Извините… Здравствуйте!». Я обернулся и чуть не «стукнул челюстью об пол»: передо мной стояла типичная голливудская блондинка с огромными голубыми глазами. Стройная, красавица… Мать честная…откуда здесь-то такая? Тут-то должна быть нганасанка! Растерялся, забыл про банальный этикет, протянул руку, как мужику, и буркнул своё имя. А мне в ответ просто-просто: «Люба, очень приятно». Оказалось, девушка — директор Центра национальных культур — Любовь Юрьевна Попова. Люба подошла к проигрывателю в углу зала и загрузила CD с колоритной северной музыкой: «Дззыууу-дззыууу-дззыууу…». Я понял, что этого мне как раз и не хватало, когда я разглядывал сценки из жизни севера в костяных фигурках.

Дальше уже инициатива была не в моих руках — Люба Попова повела меня по залам Центра. Поражён был необычными картинами местного Народного Мастера — долганина Бориса Молчанова. Этот художник создал удивительные самобытные полотна из старых оленьих шкур. На долганском эти шкуры называются чудным словом — нюки. Как рассказала мне Люба, Молчанов ездил по тундре и собирал старые нюки, которыми некогда покрывали чумы, на брошенных стойбищах, выделывал их особым образом, красил земляными красками собственного приготовления и создавал из цветных лоскутов картины. Сам Борис Молчанов, по словам моего гида, говорил, что обычная живопись ему чужда: в ней нет ДУХА ТУНДРЫ. И шкуры он собирал специально старые, закопчённые — те, на которых отпечаталась чья-то жизнь… Ещё мне запомнились акварельные картины другого Народного Мастера — Мотюмяку Турдагина. Это уже не долганин, а нганасанин. Акварели его чудные, живые, трепещущие: нежные переходы рассветных или закатных красок над тундрой, озёрами или небо в северном сиянии.

Затем мы поднялись на второй этаж. Там мы посетили прекрасную детскую студию с добрым названием «Мамонтёнок», где местные ребятишки учатся традиционным искусствам под руководством опытных наставников. Жаль, что ребятни в этот час уже не было, — так здорово было бы сфотографировать маленьких «тундровичков» за творческой работой! Помещение большое, светлое, с отличным дизайном. По стенам закрытые стеллажи с поделками ребят, на мой взгляд, ничем не отличающимися по качеству от изделий профессионалов, что я видел внизу. Из «Мамонтёнка» Люба привела меня в свой директорский кабинет, где показала самые драгоценные изделия из кости и рога. Особенно меня тронула композиция «Полёт мечты» — три оленьих рога соединяются в виде какого-то чудесного ангелочка, широко раскинувшего крылышки. Очень одухотворённое изделие. Я сказал, что здесь в естественном материале воплощено духовное ощущение мастера. Но хозяйка со мной не согласилась: тут всё как раз наоборот — материал диктует сюжет мастеру, — человек просто увидел рога такой формы и ему стало ясно, что этим хочет сказать природа!

Да, здорово! Понравилось — не то слово. Ещё немного поговорили с Любой, хотя приехавший за мной Максим уже «тянул за рукав» — время подходило к 15 часам, а он, вообще-то, на работе. Как оказалось, Центр национальных культур это не только выставочный центр — это много-много больше. Центр полностью взял на себя заботу практически обо всех живых художниках округа, изучение фольклора в глубинке — в посёлках аборигенов, организацию экспозиций, в том числе передвижных. А ещё одна из важнейших ветвей деятельности Центра — организация культурно-массовых мероприятий с населением округа. Это как раз народные праздники северян, о которых мне говорил Максим. Специалисты центра знают традиции народностей севера «лучше самих народностей севера».

«БЛИЦ» ОКОНЧЕН. СТАВИМ ДИАГНОЗ

Не успел я оглянуться, как оказался в центральном дудинском ресторане. Конечно, это был апофеоз северного гостеприимства. Максим предложил помочь с выбором блюд, с тем, чтобы я cмог в максимальной степени ощутить колорит севера. В голове крутилась оленина, но, как сказал официант — оленины нет, причём уже давно… Я — старый «алкоглопикус вульгарес», и глаз на закуску у меня намётан. Просматривая меню, заметил изобилие блюд из свинины. Эх, Север, Север, все «самое святое» попрано… Максим заказал максимально рыбное меню, что меня порадовало — я большой любитель рыбной еды. Пригубили по рюмочке, это понятно… Говорили о серьёзных вещах — ведь это был не банкет, а именно обед. Через час мы уже покинули ресторан и прощались на набережной площади. Максиму — работать, мне тоже. Водитель Володя тоже тепло как-то со мной прощался. Хороший парень! Приятные ребята с высоким «ай-кью». Теперь на долгое время, если не навсегда, для меня Лицом Севера будут эти ребята — Максим, Володя, Евгений Лаптуков и Люба Попова. Прощаясь, Максим сказал мне: «Это был БЛИЦ, а чтобы узнать эти места по-настоящему, нужно побыть здесь подольше. Приезжай как-нибудь ещё — в более длительную командировку!».

Гостеприимные северяне уехали работать, а я пошёл ещё побродить по Дудинке. Дождь кончился, на автовокзале я узнал, что до маршрутки на Норильск ещё много времени — почти два часа. Отлично, за это время можно взять живое интервью на улицах Дудинки, и не одно. Пошёл бродить.

Народа на улицах почти нет. Привязывался к нескольким прохожим, мол, не дадите ли интервью? Но все улыбались и виновато говорили, что РАДЫ БЫ, ДА НЕКОГДА. За час я сделал вывод, что Дудинка — место очень серьёзное, праздных людей здесь нет вообще. Решил двигать на автовокзал, как вдруг на пути моём встретился пожилой седой мужчина в фуражке, с клочковатой бородой и продуктовой авоськой в руках. Он не отказался поговорить с журналистом, правда, сразу сказал, что предпочитает интервьюироваться инкогнито. Человек этот заметил, что он не местный, не дудинский, сам он из Диксона. Я обрадовался — человек из легендарного места, и стал его расспрашивать о посёлке и порте. И вот что узнал. Оказывается, героический Диксон умирает! Население посёлка за 15 лет сократилось в 5 раз — с 5000 до 1000 человек. Из четырёх школ уже три закрылись — осталась только одна, да и в нее в этом году в первый класс пришли только четыре ученика… Порт практически заглох. Работают только два предприятия — Гидрометеоцентр и Гидрографическая база — они обслуживают Северный Морской Путь. Средняя зарплата в посёлке — 6-7 тысяч рублей, и это на берегу Ледовитого Океана! А ещё человек сказал, что в Диксоне все рассуждают о том, проведут ли к порту нефтепровод с Ванкорского месторождения. Если проведут — будет работа и жизнь, если нет — Диксон умрёт. Постойте, постойте…а как же полярные экспедиции? Ведь Диксон всегда был трамплином для прыжков к Северному Полюсу? Оказывается, теперь те времена в прошлом, — этим трамплином уже давно является Хатанга. Почему? Потому что в Диксоне пограничный режим, туристам и учёным туда просто неудобно «соваться» — одна морока получается…

Распрощавшись с полярным старожилом, я сел в норильскую маршрутку и всю дорогу думал, пытаясь поставить свой «диагноз» Таймырскому автономному округу. Ведь ставить диагноз, а не лечить — вот наше любимое занятие… Регион дотационный… Но как может быть дотационным регионом место, буквально «нашпигованное» рудными, нефтяными и газовыми месторождениями с богатейшими запасами? Тут, понятно, есть разные аспекты…С одной стороны, большинство месторождений ещё не разведаны как следует и находятся в труднодоступных местах, а посему пройдут годы и десятилетия, пока они дадут какой-то эффект, да и то только в случае разумной политики властей в области лицензирования недр Таймыра по-настоящему хорошим компаниям. Банальнейшая банальность «климат для привлечения инвестиций» тоже немаловажная штука. В газете я прочитал как-то, что хотели французы купить Ванкорское нефтяное месторождение — могучая группа Total-Fina-Elf. Но «Роснефть» буквально «из-под носа» у них перекупила самого регионального продавца. Почти хоккейный силовой приём, и французы отброшены! А теперь вокруг этого месторождения вообще какой-то мутный скандал с акциями владельцев, и вроде бы оно уже принадлежит «Юкосу», а не «Роснефти». Собака на сене это называется. Да, зря диксонцы уповают на Ванкор, уж лучше бы из-под посёлка свою нефть добыли киркой и лопатой. Если же думать о доступных богатствах Таймыра, то тут тоже интересно всё. Доступные богатства — это Норильский Промышленный Район. Но он не принадлежит Таймыру! Компания «Норильский никель» обеспечивает до 70% доходной части бюджета огромного Красноярского края. Ещё со времён Советской власти Норильск является ГОРОДОМ КРАЕВОГО ПОДЧИНЕНИЯ. А находится на Таймыре! Ситуация с Таймыром и Норильском такая, как если бы сердце здорового сильного человека через трубки подключили к другому — грузному ленивому гиганту, чтобы обеспечивать его жизнедеятельность. Сердце работает, но гонит кровь по чужим жилам, а его хозяин посинел и держится «на капельнице». Вот это и есть абсурд. Причём этот абсурд узаконен: в федеративных документах Норильский узел называется странным, а точнее абсурдным термином — ЭКСТЕРРИТОРИАЛЬНЫЙ АНКЛАВ… Но если посмотреть на всё это «с третьей стороны» — с «федеративной», то стратегический объект Родины, такой как Норильский узел, нельзя подчинять эфемерному СУБЪЕКТУ ФЕДЕРАЦИИ, такому как ТАО, где народу всего сорок тысяч, причём большая часть живёт в одном городке — Дудинке. Это просто смешно. Что же происходит на самом деле? Вот и возник здравый вопрос: а нужен ли тот ТАО?

На самом деле, я думаю, что всё идёт к лучшему. Умные парни уже рассмотрели все эти абсурды иерархий субъектов со всех сторон и приняли правильные решения. Весной 2005 года прошёл референдум по поводу ассимиляции Таймырского и Эвенкийского автономных округов в состав Красноярского края. Народ округов принял правильное решение — нужно ликвидировать малые дотационные субъекты федерации. Окончательное слияние субъектов должно пройти в 2007 году. Вот так — не будет ни «больного», ни «капельницы», а «сердце» будет биться для того, для кого оно билось всегда. А вы знаете, что губернатор Красноярского края Александр Хлопонин, это бывший первый человек Норильска, а затем Таймыра? А нынешний губернатор Таймыра Олег Бударгин — оттуда же, из Норильского комбината пришёл… Не мне судить, конечно, но может быть, это стратегическая связка? Если это так, то я рад — значит эти ребята и занимаются развязыванием узлов отношений субъектов. Если это так, то, стало быть, и диагноз они уже давно поставили, обосновали стратегию, выбрали тактику и работают, причём весьма успешно. Радует и то, что оба они ещё не старые и весьма энергичные люди. Меня беспокоит только одно — не заглохло бы финансирование уникальных северных структур, таких как, например, замечательный Центр национальных культур, вместе с упразднением Таймырской окружной администрации…

Всё только начинается, особенно на Таймыре!

Дмитрий ТИМОФЕЕВ

Автомаркет+Спорт №42/2005