Все также трясет и бьет автомобиль. Все те же подъемы и спуски, коварные повороты, неожиданные падения. Предельно уставшее тело, неповинующисся руки, затуманенное усталостью сознание. Тяжелый обруч изнеможения все туже сжимает голову, теряется ощущение пространства, времени, движения...

И вот оно избавление! Вот она Ла-Вина. Этот долгожданный финиш. Можно, наконец, затормозить, остановиться, выйти из автомобиля, будь он неладен, посидеть на жесткой траве, распрямить ноги, закинуть голову, закрыть глаза. Все поплыло, поплыло кругом. Сознание куда-то бесконтрольно проваливается...

Одиннадцать часов сорок три минуты шло сражение на этом участке! Восемьсот шестнадцать километров осталось позади...

— Сколько сил, крови и нервов оставлено на этих пыльных вертепах, — плывут мысли в голове Леонтия. - Нет, наверное, не уговорить меня проехать все это еще раз сначала. Кто-то еще финишировал! Наверное, Ежик.

Он усилием воли открыл глаза, рядом лежал Гирдаускас, распластавшись на камне.

— Четырнадцать минут тебе проиграл, — миролюбиво произнес он. - Но мы еще Ковану помогали, штурмана его из ямы подняли...

— Кована? А что с ним? Он же впереди.

— Был впереди, — все также лениво цедил Каститис. - Теперь автомобиль его скатился с обрыва метров пятьдесят, а штурмана увезли еле живого...

— А как же я не видел? - изумился Леонтий.

— Очень быстро ехал. — ехидно улыбнулся Каститис. - А где Иван? Я видел в протоколе, он уже отметился.

— Минуты на две впереди, — не открывая глаз, все также лениво проговорил Леонтий. - Мы его хвост только и видели, как пришли на финиш.

— Поехали! Впереди еще много работы, — прокричал из автомобиля Гунар. - Сороковой уже здесь. Мишку ждать не будем, он идет медленно.