Прекрасно зная нервозную ситуацию, сложившуюся вокруг Лопеса, Пих начал потихоньку переманивать его к себе. В том же злополучном январе 1993-го баск приезжает на секретные переговоры в Германию. В разговоре немец, словно профессиональный психолог, умело обрисовывает, как Лопес сможет продемонстрировать всем эффективность своих идей. Он показывает гостю непродуктивность работы своего концерна, где непочатое поле деятельности, обещает максимальную свободу действий и включение в узкий круг высшего персонала (Ворстанд), Обещанная зарплата - 1,6 миллиона долларов годовых вместо “жалких" 400 тысяч, которые де Арриортуа получал в GM. К тому же Пих пообещал серьезно подумать по поводу завода X.

9 марта Лопес поставил свой автограф на трудовом соглашении, которое тайно передали факсом в безопасное место. А на следующий день он вручил Смиту очень эмоциональное прощальное письмо со словами: “Джек (так почему-то многие называют Джона Смита), ты самый прекрасный человек... с которым мне приходилось работать. Ты знаешь, как я тебя обожаю и люблю. Но я должен материализовать мечту о заводе... потому что это крайне необходимо моей стране. Они во мне нуждаются’. Глядя на многих политиков, в это трудно поверить. Но ведь Лопес - не политик...

Последовал фирменный скандал. Смит со своими заместителями буквально упал на колени, умоляя Инаки остаться. Ему сулили огромную сумму, выше чем в VW, и головокружительный прыжок вверх по служебной лестнице, и - GM вдруг захотела строить завод X. И Лопес - "уступил". На 15 марта была запланирована конференция. Но когда должны были звучать слова преданности и любви к GM, вместе со всей семьей баск уже был в Германии.