Золотое кольцо России. Часть 2

18 Мая 2007

РУСЬ ИЗНАЧАЛЬНАЯ

Часть первая

Если кликнет Рать Святая — кинь ты Русь, живи в раю,
Я скажу, не надо рая, дайте
Родину мою

Продолжаем наш рассказ о путешествии бригады «А+С» по российскому «Золотому Кольцу». Напомним, что журналисты «Автомаркета» прохладным апрельским утром прилетели в Москву, прямо в аэропорту Шереметьево-1 получили в аренду заказанный заранее седан Focus 2 и, не заезжая в столицу, «встали» на Горьковское шоссе. Посетив Владимир и Боголюбово, мы почти на сутки остановились в Суздале. Объехав и обойдя весь этот небольшой городок вдоль и поперек, мы решили ехать дальше — на Кострому.

К ВОЛГЕ МАТУШКЕ-РЕКЕ

Река Уводь — приток Клязьмы

Большая Ивановская мануфактура выглядит бодрячком!

Так не хотелось покидать Суздаль! Я не мог надышаться его тишиной и прозрачностью. В гостинице налил стакан сырой суздальской воды из крана, попробовал, затем выпил всю: вкусная, хорошая вода, как и воздух в этом городке! Видимо, из скважины? Экскурсовод говорила нам, что на дне речки Каменки бьют из-под земли тысячи холодных ключей, и оттого вода в ней чистая и студёная, и оттого ершики с воблой ещё живы, и раков в ней несметное количество. Нет, товарищи, Суздаля мы ещё не изведали в полной мере. Но маршрут есть маршрут...

Такого количества гнёзд пернатых на деревьях мы ещё не видели

К вечеру 11 апреля мы, простившись с «богоспасаемым градом», вырулили в бескрайние поля и отправились на север по региональной трассе А113. До Иваново (следующего областного центра) от Суздаля всего 84 километра. Иваново, как я уже говорил, не является историческим городом «Золотого Кольца» по причине своей молодости — «городу невест» чуть более 100 лет от роду, посему мы сразу решили его «проехать насквозь», даже несмотря на то, что это город первого в России Совета Народных депутатов. Помните школьное? Стачка Иваново-Вознесенских ткачей в 1905 году. До Иванова мы ехали всего час, дорога была «средней паршивости», одна полоса в одну сторону и куча ям и ухабов. Прибыли мы в текстильный центр ещё при ярком свете дня.

Плёс. Дом-музей И. И. Левитана

Бережки и лодочки Плёса вечером

Что представляет собой Иваново? Почти то же самое, что наш родной Иркутск — смесь «деревяшек» и «каменушек» конца XIX— начала XX веков и «сталинских монолитов» по главным улицам центра, слегка разбавленных «хрущобами» по периферии. Сам город основан всего лишь в 1871 году и раньше назывался Ивано-Вознесенск (до 1932 года). Однако в былые времена здесь, на берегу речки со странным названием Уводь (приток Клязьмы, бегущий параллельно Нерли с севера на юг) уже три века стояло крепкое село Иваново (1561 год — первое письменное упоминание об этой деревне). Земля здесь не родит ничего (странно: рядом в Суздале — чернозём плодороднейший! Там и огурцы, и вишни, и хрен, и редька), оттого все крестьяне кинулись в ремесло, чтобы хоть как-то прожить. К концу 19-го века в Иванове работали уже десятки ткацких, окрасочных и набоечных фабрик, продукция которых — знаменитый цветной ивановский ситец — пользовалась огромным спросом по всей России и широко поставлялась за рубеж. К началу века 20-го остряки прозвали Иваново «Русским Манчестером»! Живёт этот город «холщёвым промыслом» и по сей день — Иваново и сейчас промышленный (текстильный) центр. Не маленький город, кстати, а 412 тысяч населения — что Иркутск без Ленинского района. По новейшим данным идёт сейчас убыль численности: может, ивановским невестам женихов не хватает? Мы проехали к центру города по ужасающего качества улицам, пару раз заблудились. Нашли главный почтамт, и мой товарищ Незванный на час покинул меня — ушёл работать с почтой редакции через Интернет. Я же побродил по набережной речки и окрестным улочкам центра — попытался заговорить с людьми. Только один раз мне это удалось: пожилая женщина ответила на вопрос, что это за величественное здание на берегу речки Уводи. Оказалось, Большая Ивановская Мануфактура, действующая с XIX века и по наши дни! Старая ткачиха сказала, что в цехах фабрики до сих пор успешно работают станки выпуска конца XIX века. Очень надёжные машины делали 120 лет назад! Сама на них ещё недавно работала. Я всё искал глазами пресловутого изобилия невест, но ничего подобного не заметил. Девчонок в центре Иваново под вечер не больше, а даже меньше, чем в Иркутске...

Отель «Соборная Слобода», где останавливались их высочества принц Майкл с супругой

Заречная сторона серым вечером

Следующей точкой на карте «суперкомпутера» GPS мы установили Плёс — городок на берегу Волги, известный более всего тем, что там жил и работал великий русский художник Исаак Левитан. Покинув Иваново по главной улице, мы попали на довольно-таки паршивое шоссе с огромным количеством выбоин и трещин. По нашим прикидкам, до Плёса около 65 километров: около 45 до Приволжска по А113, а затем ещё 18-20 в сторону, к берегам Волги. Через полчаса проехали Приволжск — обычную русскую «дыру», каких на теле матери-России множество: «затрапезный» убогий и грязноватый двухэтажный городишка с замызганными ханыгами у магазина... По карте в Приволжске правый отворот от трассы А113 на Плёс, на самом деле, дорога идёт прямо, а наоборот, левый отворот под прямым углом показывает нам А113 с указателем «Кострома». У перекрёстка кордон ГАИ, толстые вальяжные инспектора всех останавливают, а мы как-то «просочились», хотя один из представителей порядка на нас посмотрел недобрым взглядом. Мы ещё с Владимира заметили, что московские номера машин гаишникам не нравятся. Через 15 минут среди бескрайних полей стали появляться перелески, а затем и хорошие березнячки, «плоскотинки» сменились пологими лесистыми холмами и, наконец, мы увидели табличку «Плёс». Поднялись на берёзовую гриву и увидели справа вдали церковь, затем дорога пошла вниз через деревню с парой-тройкой убогих пятиэтажных домов на окраине: зрелище довольно тоскливое, напоминает Мегет и другие аналогичные пригороды Иркутска. Наконец, дорога упёрлась в гору, поросшую густым березняком. Сквозь деревья я увидел уже знакомые мне по Суздалю земляные валы древней крепости! Влево был крутой асфальтовый поворот под откос, вправо — просёлок, тоже вниз, под гору. В гору вела тропинка. Я остановил машину под горой в повороте и сказал товарищу: «Чувствую, что за этим бугорком открываются бескрайние просторы Волги Матушки-реки: «Пойдём смотреть?».

Торговая площадь, над которой не властно время

Точка продажи плёсских копчёных лещей

И в доме напротив причала — тоже лещи!

Мы вышли из машины и поднялись на берёзовый косогор. Далеко внизу блестела речушка-приток, а дальше она расширялась, превращаясь в узкий волжский залив. По противоположному крутому бережку теснились деревянные дома, которые мы видели чуть ли не с высоты птичьего полёта. Мы поднялись ещё выше, и вдруг перед нами, сквозь берёзы, раскинулась ширь Волги-матушки! В заречье, на самом берегу Волги высилась церковь. Красота! Обойдя вершинку горы, мы увидели полуразрушенную белокаменную церковь среди берёз, а внизу весь городок, тянущийся в одну улицу вдоль узкого волжского берега на несколько километров. Забегая вперёд скажу, что в этот вечер мы с товарищем невзначай попали на самое древнее место Плёса — Соборную Гору (высота над урезом ~ 70 м) — ту самую, где в 1410 году великий князь Василий Дмитриевич по прозванию Тёмный (сын Дмитрия Донского) «повелел срубити крепость Плёсо», предназначенную для защиты юго-восточных рубежей Владимиро-Суздальского княжества от татар...

ВОРОБЬИНАЯ ЛАПКА

Яхт-клуб — это, в общем-то, просто кабак

Плёс с реки

Постояв «над вечным покоем» (так называется одна из самых знаменитых картин И. Левитана), мы скатились на «Форде» вниз, в городок одной улицы. Поехали к южной оконечности набережной (ул. Луначарского), которую видели с горы.

Вечерело. Серые сумерки уже окутывали двухэтажные «классические» и «псевдорусские» особнячки ХIХ века. Мы искали гостиницу. Вот и что-то похожее: прекрасный современный кирпичный особняк, стилизованный под ХIХ век в классическом стиле. Как раз и мужик идёт по набережной. Спросили аборигена: «Скажите, это отель?». Мужик явно удивился вопросу: по его лицу я прочёл о том, что стыдно не знать об этом доме. В ответ услышали: «Это не отель, это — ДОМ ШЕФА!». Мы спросили какого же такого шефа? В ответ услышали: «Того шефа, который купил в этом городе всё, что здесь можно было купить!». Мы стали допытываться, чтобы мужик нам назвал имя и регалии шефа, но он не реагировал на наши вопросы, сказав: «Отель, парни, в противоположной стороне: езжайте по берегу на север до конца, где набережная кончится, там и отель будет. Я сейчас предупрежу народ о вашем прибытии. Как вас представить-то?». Он достал из кармана рацию «воки-токи» и прошепелявил в микрофон: «Ребята, тут к нам двое журналистов забрели, примите их там. Они на сером «Форде».

Стало не по себе. Как на Сицилии, что-ли? В городке есть один «папа» — «Воробьиная Лапка» по прозвищу «Шеф», а все остальные — его люди? Всё же доехали до южного конца набережной: увидели самые главные объекты, куда я так стремился: «Музей Пейзажа» и «Дом-музей Исаака Левитана».

Развернулись и медленно поехали на север вверх по Волге, я засёк одометр. Любопытный городок, сильно напоминающий нашу Листвянку: несколько дебаркадеров, причалы, лодки-лодки-лодки и одна прибрежная линейка старинных, сначала каменных, а затем и деревянных домов. Вдоль речки Шохонки рекреация деревни по распадку вверх — точно так же, как на листвянской Крестовке. Там, где мы въехали в городок, спустившись с горы, площадь со старинными торговыми рядами. Ряды эти, церковь, пожарную станцию с каланчой и ещё много чего я точно уже где-то видел. Городок дежавю. Но где я всё это видел — во сне? Должно быть, в фильмах! Позже я узнал, что здесь снимали трагически-пронзительный фильм о несчастной бесприданнице и ещё сотни других, всеми любимых фильмов...

Успенская церковь — старейший храм в Плёсе

Вид из номера на Волгу

Приволжск — «дыра», каких немало на Руси

Пробираясь по набережной, мы то и дело останавливались и выходили полюбоваться вечерним очарованьем уездного городка с милым названием Плёс. Казалось, мы на машине времени занеслись на полтора века назад... По набережной гуляли юные влюблённые парочки. Вот чего не было в Суздале — там мы, почему-то, встречали только пожилых прохожих. Как объяснили ребята у пристани, «Шеф» — это основной инвестор Плёса — бизнесмен Алексей Владиславович Шевцов. Не здешний, а из Орска вроде как. Сам он учредитель чуть ли не десятка компаний в разных городах, близок к нефтяному бизнесу Оренбурга, а сам — специалист по работе с ценными бумагами (парень, видимо, экономист, сказал ключевое — «чувак вроде Сороса, приватизацией занимался в своё время»), но вот главное у него нынешнее направление это туристско-рекреационный бизнес. Узнав, что мы едем в конец набережной, ребята сказали, что там как раз и расположен главный отель Алексея Шевцова в Плёсе — «Фортеция Русь». Ещё мы узнали, что здесь уже несколько отелей и ресторанов Шевцова, но «Фортеция» лучший и работает он круглый год, прочие же только летом — все они дачного типа. Парень давал информацию как профессионал, а вот его подруга сначала молчала, переминаясь с ноги на ногу и морща лоб, а потом вдруг выдала: «Да тут все в шоке от деятельности этого Шевцова! Он уже 40 домов скупил в Плёсе, по всей набережной и Заречью! По набережной уже ни одной семьи не живёт — одни кабаки и отели. Приходят к людям и говорят: вот вам два миллиона, и чтобы вас через неделю здесь не было. А не хотите — пеняйте на себя! И пожары бывают...».

Набережная, которая была Луначарского, как-то незаметно стала улицей Ленина, затем мы упёрлись в металлический забор с надписью «Фортеция Русь». По одометру вышло 3500 метров — это длина всего Плёса по берегу. На следующий день я прочитал в путеводителе, что Плёс — самый маленький город РФ. Численность населения около 2700 человек. Вышел охранник и отворил ворота, показал, куда поставить машину: все были предупреждены о нашем прибытии по «воки-токи».

ЧЁРНАЯ КОШКА С БЕЛЫМИ ЛАПАМИ

Костромская область встретила ужасными дорогами

Дорожники говорят, что им стыдно за дороги Костромы, но они не виноваты — нет финансирования!

В «Фортеции» мы получили прекрасный двухместный номер типа «полулюкс» с видом на Волгу по цене 2000 рублей. Очень красивый отель: терем- теремок в современном, я бы сказал, «скандинавском» стиле из камня и белого дерева. Лоджия в номере: вышли наружу и залюбовались на Волгу в синих сумерках. Спустились вниз, ресторан называется почему-то по-сибирски «Тайга»: очень красиво и уютно, все отделано белым деревом. Заказали ужин, решив «раздавить «малышку» по поводу «беспримерного» выхода бригады «А+С» к берегам Волги. Но... в гостинице водки не оказалось. Официантка нам сказала, что у них тут ориентация на ЗОЖ — здоровый образ жизни, здесь фитнес-меню. Единственное, что нам предложили из алкогольной продукции — свежее пиво «Эфес». Выпили по бокалу пива за выход на Волгу, но, чёрт подери, хотелось чего-то ещё. Бросили на пальцах — кому ехать за водкой. Выпало вашему покорному слуге.

Исаак Левитан

Комната И. И. Левитана

Оставив товарища в уютной «Тайге», я медленно двигался на «Форде» по набережной, останавливаясь у каждого магазина, у каждого кафе, но водки нигде не было. Видимо, Плёс — город ЗОЖ, думал я. Наконец, потеряв надежду, я спросил у прохожего мужика, где же здесь можно купить бутылку? Оказалось, что водка есть только на выезде из Плёса — там на горе (Нагорный район называется), где пятиэтажные дома. Что ж, поехал. На верхней стрелке торговой площади в свете фар через дорогу пробежала чёрная кошка с белыми лапами! Я подумал: «Если что-то и будет, то закончится благоприятно — лапы-то у неё белые». Но на душе стало ой как неспокойно! Вдруг сработал иммобилайзер: машина встала, заработала сирена, замигали лампочки. На противоположной стороне площади стоял автомобиль вневедомственной охраны. Милиционеры курили: человек пять. Я чётко представил, что они сейчас бросятся ко мне, вытащат меня из машины, заломят руки, наденут наручники, бросят мордой на асфальт. Но милиционеры курили, наблюдая, как моя машина шумит и мигает. Я лихорадочно нажимал кнопки на брелоке охранной системы «Форда». Вот, наконец, заткнулась. Завёл мотор, поехал в гору, спиной чувствуя взгляды милиционеров! Поднялся на гору, подъехал к перекрёстку — кордон ГАИ. Ну все, думаю, сейчас ещё и «дыхнуть» дадут, а бокал пива сыграет. Остановили. Документики проверили — права, страховка... А техталон где? Перерыл весь бардачок — нет техталона! Дал гаишнику договор с прокатной фирмой: три страницы текста и таблиц! Он всё читать принялся долго и тщательно, потом по второму кругу, а затем спрашивает: «А свидетельство о регистрации транспортного средства?». Знал я уже, где оно: в портмоне моего друга, сидящего в ресторане. Но тут ничего другого не нашёлся сказать, а выпалил нагло то, что черти из-за плеча подсказали: «А нету! Машина-то прокатная, не видите, что ли?!». Милиционер почесал «репу» и сказал: «Счастливого пути! Проезжайте!» — и протянул мне ворох прокатных бумажек. Вот как оно в жизни-то бывает: лапы-то у кошки белые были не зря — не просто так в природе для нас с вами флаги развешаны!

ПЛЁС ЛЕВИТАНА

Утро вечера мудреней. Друг, проснувшись, сказал: «Ну ты, Тима, вчера дал по мозгам!

Нижняя набережная в Костроме

Церковь Воскресения на Нижней Дебре

Пьяный, можно сказать, без документов, и мимо ментов, и мимо гаишников просочился!». Я сказал: «Лапы-то у неё белые были». Вышел на балкон. Ночью прошёл ливень, и утром передо мной лежал влажный умытый Плёс, сверкающий под лучами яркого солнца, прорывающегося сквозь огромные дыры в тяжеловатых кучевых облаках. Дул свежий ветерок. В турбюро нам подарили прекрасный цветной буклет о Плёсе, созвонились с экскурсоводом и сказали, куда подъехать. Приятная во всех отношениях женщина предложила начать экскурсию с дома-музея Исаака Левитана. Мы не стали возражать, ведь я мечтал об этом давно. Есть некоторые вещи — творенья светлых душ, которые всегда улучшают моё настроение, вселяют надежду, согревают остывающее сердце. Что? Ну, например, концерты для ф-но с оркестром Чайковского и Рахманинова, оркестровки великого дирижёра-эстрадника Поля Мориа, песни ансамбля Битлз, картины великих русских художников: Репина, Поленова, Саврасова, Васильева, Левитана. Последнего я люблю больше всех и давно, можно сказать, с детства: учась в художественной школе, я попал к преподавателю, давшему нам, пацанам, как мне кажется, самое главное — просто любовь к родному русскому пейзажу. И ещё у Левитана на картинах всегда есть сочетание широкого речного простора и леса — что так мило моему сердцу, ведь я вырос у Ангары и Байкала. И вот, наконец я в доме, где жил великий творец. Как говорится, пользуясь случаем, немного расскажу о своём любимом художнике и его плёсском периоде. Кстати, этот «плёсский» период для Исаака Левитана чрезвычайно увесист: всего мастер написал около 1000 полотен, из них более 200 — плёсские вещи. «В Плёсе я нашёл самую прекрасную натурщицу!» — сказал Левитан друзьям, имея в виду Природу.

Что это был за человек? Исаак — мальчик с врождённым пороком сердца, родился в семье бедного кассира-еврея Ильи Левитана, работавшего на станции в маленьком литовском городке. В поисках более денежной работы отец «перетащился» в Москву. Здесь с 13 лет юный Исаак поступает в Московское училище живописи. Но скоропостижно от чахотки умирает мать, а вскоре умирает, надорвавшись, и отец, работавший грузчиком, так как он не смог найти в Москве приличной работы. Оставшись без средств и дома, юный Левитан не бросает учёбу, живёт на чердаке училища и питается тем, чем помогали товарищи и друзья. В эти тяжёлые годы он познакомился с художником Николаем Чеховым, затем с его братом-писателем и врачом Антоном Чеховым, который стал его лучшим другом на всю жизнь. Уже в 15 лет Исаак Левитан был выдающимся учеником Саврасова и Поленова. Несколько странным: товарищи рассаживались на пленэре у красивых мест, а Исаак прямо у лужи на просёлке. Друзья говорили: «Левитан опять в грязь уселся». А он писал просёлок с грязной лужей, и эта картина становилась самой лучшей!

Костромской мост перед закатом

Дебаркадер, на котором страдала бесприданница

Мы пришли в дом-музей Левитана в Плёсе — неказистый двухэтажный особнячок с мезонином: здесь художник снимал «вышку» — двухкомнатный мезонин вместе со своей подругой жизни (фактически гражданской женой) Софьей Кувшинниковой. Как они сюда попали? Очень странно: плыли с друзьями в прогулке по Волге на пароходе, и Левитан увидел городок Плёс. Сказал просто: «Сходим здесь?». И они сошли на берег. Было ему тогда всего 28 лет от роду, а жить оставалось всего 12 лет... Три лета здесь дали миру всё величайшее, что создал художник: «Вечер. Золотой Плёс», «Вечер на Волге», «После дождя. Плёс», «Над вечным покоем», «Вечерний звон», «Золотая осень. Слободка», «Берёзовая роща», «Тихая обитель». Музыкант-профессионал Софья Кувшинникова начала тоже писать пейзажи, учась «с нуля», подражая Левитану. Купец Солодовников, у которого пара снимала мезонин, узнав, что Софья Петровна — музыкантша, купил и подарил ей пианино! С этого момента пошёл особый творческий процесс: вечером И.И. Левитан писал на основе дневных этюдов под музыку, которую специально для него играла С. П. Кувшинникова. Он мог, скажем, четыре часа подряд прописывать одно-единственное вечернее облако: В доме-музее сейчас полностью восстановлена обстановка жилой комнаты и мастерской художника: здесь даже мольберт содержит настоящий неоконченный этюд, и табуретка отодвинута так, как будто мастер отошёл на минуту. Был ли Левитан «поэтом Волги», как его называют? Конечно, был! Но он был не только «поэтом Волги», но и «поэтом Родной Природы» вообще! По воспоминаниям друзей, его часто видели стоящим на коленях в густой траве. Когда его спрашивали: «Исаак, что ты там делаешь?». Он, глубоко вздохнув, отвечал: «Молюсь».

ГОРОД-УЛЫБКА

Старая Костромская мануфактура — действует и поныне

Палаты бояр Романовых

Кроме Левитановского музея, совсем рядом на набережной Плёса находится замечательный Музей пейзажа, в котором есть где разгуляться настоящему почитателю русской живописи. В этом музее мы увидели работы И.И. Шишкина, А.К. Саврасова, В.Д. Поленова, Н.А. Клодта, Н.А. Ярошенко, К.С. Петрова-Водкина, В.В. Переплетчикова и других, не просто художников, но великих мастеров! Прочие музеи городка на нас особого впечатления не произвели. Есть ещё неплохая экспозиция лаковых миниатюр Палеха и Холуя, но всё прочее, как мне показалось — коммерческий кич. Однако наша экскурсия по Плёсу не состояла только в одном хождении по музеям, наоборот, больше мы ходили между домов, постепенно узнавая историю городка — от крепости князя Тёмного, через многочисленные беды татарских и польских набегов, до небывалого развития приволжских промышленных слобод в 17-19 веках. Узнали мы и о фильмах, снятых здесь великими режиссёрами, и о великих людях и знаменитых артистах, «топтавших» некогда набережную Плёса. Даже в нашей новой гостинице «Фортеция Русь», как оказалось, имеются мемориальные номера «Студия Олега Меньшикова» и «Студия Тины Канделаки», где ещё совсем недавно проживали эти артисты. Отметился здесь и известный принц Майкл Кентский, который приезжал с супругой на старинном родстере, на том самом, на котором он был и у нас в Иркутске, участвуя в известном автопробеге. Закончили экскурсию на той самой Соборной Горе, с которой начинали вчера вечером, под обшарпанными стенами Успенского храма — старейшего в городке каменного строения от века 16-го.

К моменту завершения знакомства с Плёсом часы показывали 13.00. Решили без обеда ехать до Костромы. За рулём сегодня Незванный, мне лучше — я пью пиво и поглядываю по сторонам: вот и «страшный» перекрёсток, но сегодня кордона здесь нет. До Костромы всего около 70 километров — это ли расстояние для нас, суперпилигримов? Проехали Приволжск — днём впечатление «дыры» ещё сильнее, чем вечером. Повернули направо — на автостраду А113, на Кострому. Поначалу дорога была ничего, но вот Ивановская область позади, и мы видим стелу «Костромская область», как по «мановению» всё изменилось: цвет асфальта стал каким-то желтоватым, «гнилым», а выбоины и трещины заполнили всё полотно дороги! Десятки километров мы тряслись на «гофрированном железе», слушали грохот жёстких шин и обгоняли местные машины.

Дом генерала Борщова — ныне суд

Церковь Спаса в рядах

Почему мы обгоняли местных? Хороший вопрос! Потому что все местные ехали не по шоссе, а по грунтовым обочинам со скоростью 20 км/час! У них — машины свои, а у нас казённая. Люди здесь, видимо, за долгие годы усвоили: лучше не ломать подвеску — себе дороже будет. По обочинам, минуя асфальт, пробирались и легковые, и грузовики, и огромные автобусы с туристами. Стыд-то какой. И это всё на протяжении почти пяти десятков километров по «Золотому Кольцу», трассе А113! Иногда было страшно: встречный вдруг шарахался прямо на нас, объезжая чудовищную яму на своей стороне. Иногда встречались чередой какие-то воронки, как от разрывов снарядов. Мы долго не могли обогнать попутную группу КАМАЗов: грузовики лавировали по всей ширине полотна, объезжая ямы, а на тех, кто сзади, им было наплевать. Только в 11-ти километрах от Костромы пошёл сносный асфальт, на дороге появились обочины с кантом. Я вспомнил и рассказал Е. Незванному о том, что недавно в программе «Время» показали сюжет о городе Костроме. Дело в том, что в городе, куда мы едем, совсем недавно, уже весной, прошла акция, в ходе которой водители символически «похоронили» дороги Костромы! Дело было так: машины выстроились траурными колоннами, все купили букеты цветов, с горящими фарами под похоронную музыку машины тихо проехали по улицам города, и в каждую выбоину асфальта водители бросали цветочки. Похоронными темпами здесь и по тракту ходят, оказывается!

Троицкий собор Ипатьевского монастыря

Театральное училище

Сто лет назад пролетарский поэт Демьян Бедный — местный мужик — сказал: «Кострома — это город-улыбка!». Я бы, глядя на дороги костромские, сказал, что нас встречает не улыбка, а кривая ухмылка сморщенной старушенции. Чем встретит нас этот город, бывшая колыбель секретной оборонной промышленности СССР и база царственной династии Романовых? Вот и показались промышленные заволжские окраины Костромы: впечатление серое. Из-за плохой дороги мы двигались со средней скоростью 30-40 км/ч и добрались до Костромы не за час, а за два. Почему-то, несмотря на голод, по дороге мы не остановились поесть, хотя кафе встречались. Видимо, «фронтовая» трасса отбивает желание к еде. Вот и мост через Волгу — здесь простор и красота! Как я узнал из проспекта о городе — костромской мост уникален: железобетонные блоки склеены эпоксидной смолой! Правда, ресурс смолы, как утверждала статья краеведов, уже давным-давно вышел (1970 года постройки, длина 1236 метров), и вот-вот мост должен упасть в Волгу... А с виду красавец — четыре ряда движения! На противоположной стороне реки красивые кварталы центра, видна «Волга» — многоэтажная гостиница — по описаниям в путеводителях, это лучший отель типа «три звезды». За рекой свернули к гостинице. Странно: на путеводителях «Волга», а на самом деле «Туркомплекс Русь» написано. Видимо, продано-куплено. Заселились в полулюкс на девятом этаже аж за 4 тысячи рублей (!), без проблем поставили машину на парковку отеля, бросили вещи в номер, и в ресторан — «голод — не тётка»! Ресторан прекрасный. Тихая музыка, красивые девушки и вкусная еда. Поели вдвоём за 800 целковых. После обеда пошли в турбюро, что здесь же, на первом этаже отеля, и заказали сразу несколько экскурсий на сумму 900 рублей!

СОЛОМЕННАЯ БАБА — КОСТРОМКА

Гауптвахта для господЪ офицеровЪ

Колокол Царь Михаил — подарок принца Кентского

Вначале мы были на экскурсии по городу: сходили на мост, прошлись по набережной у подкосов земляных валов бывшего кремля старого города Костромы, который повелел поставить как военную крепость в 1152 году пресловутый Юрий Долгорукий: оправдывал великий князь свое прозвище — и в Ростове правил, и в Киеве цеплялся за власть изо всех сил, и столицу в Суздале утвердил, и резиденцию в Кидекше отгрохал, и крепостей с пяток больших поставил, в том числе Кострому и Москву — и всё за последний десяток лет своего земного пути.

У моста набережная красива, с моста спускается виадук — развязка, прямо к церкви, а церковь 17 века — загляденье! Называется «Храм Воскресения Христа на Нижней Дебре». Почему название такое? Оказывается, в те времена «былинные» здесь, на волжском берегу, был густой-густой непроходимый лес — «дебря». И были по сторонам от крепости две дебри — нижняя и верхняя. Ещё сто лет назад эта набережная носила название Дебринская. А что такое, кстати, Кострома? Тоже из глубины веков словцо: ещё у язычников-кривичей было божество весны такое — Кострома. На праздник делали соломенное чучело Бабы-Костромки, вроде Масленницы! Речка, впадающая здесь в Волгу, так называлась ещё до Долгорукого, так и город назвали. Город сейчас немаленький — 280 тысяч народа, десятки предприятий, причем в основном ВПК. По другую, от Нижней Дебри, сторону моста, на крутых бугорках стоят Администрация (бывшая Губернская Дума) и Политехнический университет (бывшая Мужская гимназия)— очень величественные классические здания — снизу, от набережной, они как в поднебесье парят. Чуть ниже — мемориальная беседка Александра Островского. Как оказалось, корни великого драматурга — из Костромы — и в этом месте он любил сиживать на берегу, любуясь Волгой. Дед Островского здесь имел приход, отец тоже был служителем культа.

Пока мы шли по бывшей Дебринской, сверху по Волге стал надвигаться грозовой фронт: всё затихло, сжалось и пахнуло ледяным холодом. Мы посовещались с экскурсоводом и решили отправиться в Ипатьевский монастырь — главную достопримечательность старой Костромы, чтобы быть под крышей, иначе, как нам смотреть центр города под шквалом дождя? Перед тем как сесть в машину, мы вышли на прибрежный бульвар и увидели незабываемую картину Волги перед бурей! Река здесь широка — до 1 км — и водный простор, в котором отражаются суровые сущности облаков предстоящей бури, производит сильнейшее впечатление! С одной стороны города подходила суровая стена бури, с другой — сияло яркое солнце. Мы «впрыгнули» в «Форд» и, повинуясь указаниям экскурсовода, проскочили по ужасным колдобинам заживо похороненных дорог центра Костромы, переехав на другую сторону речки. Женщина сказала: «Вот она, красавица. Её у нас ласково называют — Костромка. А район этот За-Костромкой зовётся. А всего три района: есть еще Центральный и Заволжский».

Вечерняя улыбка Костромы — ул. Советская

За Костромкой главенствовал древний белокаменный кремль — Ипатьевский монастырь Святой Живоначальной Троицы. Очень красивый кремль монастырский, очень красивый собор внутри! Это и есть колыбель двора Романовых. Именно отсюда сын инокини Ксении — Михайло Романов — отправился по приглашению московских бояр на царствование в Москву в марте 1613 года. Интересна история возникновения обители сей. По преданию, ещё на заре века 14-го, в 1330 году, ехал по своим ордынским делам татарский князёк Мурза Чет, причём ехал на встречу с князем московским Иваном Калитой. Ехал, да и заболел тяжело в дороге! Остановился у Костромки, помирать собрался. Да, якобы, приснилась тому больному Мурзе Богородица вместе с апостолами и святым великомучеником Ипатием Гангрским, и наказала ему во сне Божья Матушка ратные дела оставить да обитель здесь основать, покреститься наказала и орду бросить навсегда. Наутро покрестился больной Чет и стал зваться на христианский манер Захарий Зерно! Болезнь прошла, естественно, и основал Захарий обитель Святой Живоначальной Троицы и Ипатия Гангрского на берегу Костромки. От этого татарина пошли потом знатные роды Зерновых, Вельяминовых, Шеиных, Сабуровых и Годуновых.

Услышав эту историю, я в очередной раз получил подтверждение той, ныне популярной гипотезе, что никакого Монголо-татарского ига на Руси никогда не было. Судите сами: в самый разгар жестокого ига воин-завоеватель переходит в веру порабощённых врагов, берёт славянско-греческое имя и основывает православный монастырь, собор русский строит. А до Куликовской битвы ещё полвека оставалось! Кстати, в начале 14-го века и Троицкий монастырь Сергием Радонежским был основан.

В центре монастырской площади стоят «Палаты бояр Романовых» — потрясающей красоты здание, внутри которого сейчас музей монастырский. А собор Троицкий — это отдельная песня: 1652 года, белокаменный, расписан знаменитой иконописной артелью Гурия Никитина. Когда мы подошли к стенам собора, в небе громыхнуло и обрушился шквал ветра с дождём: мы только и успели шмыгнуть под своды храма. А внутри! Залюбовались росписью стен, краем глаза наблюдали службу и волшебный иконостас. Снаружи, у стен звонницы стоит колокол, подъём которого ещё предстоит выполнить. Это колокол в 7 тонн весом с боталом в 300 кг — Царь Михаил называется, отлитый на деньги Майкла Кентского, его подарок монастырю: и здесь засветился сей принц британский. И чего он такую любовь к Руси проявляет? Чего как ворон кружит?

Холод Костромы за ночь заморозил окна «Форда»

Дождь кончился, и мы поехали смотреть центр старой Костромы. По пути засверкало яркое солнце, и мы увидели у берега Костромки знаменитый дебаркадер, на котором так страдала несчастная бесприданница в фильме «Жестокий романс». Именно эту «посудину» приводили в Плёс на съёмки фильма, именно к нему чалился пароход «Ласточка». За мостом старые здания льняных мануфактур, ныне работающие фабрики. Одна из них, обувная, многие годы снабжала чуть ли не всю советскую армию кирзовыми сапогами. Сейчас, говорят, после визита С. Иванова, фабрика снова получила грандиозный военный заказ.

Умытый дождём центр Костромы очаровал классикой ХIХ века. Главная площадь имени Ивана Сусанина: пожарная каланча, здание «гауптвахты для господъ офицеровъ», генеральские особняки, торговые ряды. Ни одного современного строения! Здесь так же, как и в Суздале — нетронутая натура для исторического кино. А какие названия: Красные Ряды, Мелочные Ряды, Молочная Горка. Главный памятник — Ивану Сусанину — довольно «совковый»: смотришь на него и почему-то вспоминаешь дурацкие страшилки типа «Давайте отрубим Сусанину ноги... Постойте, я знаю другую дорогу!». А ведь Сусанин — настоящий герой, и костромичи почитают память своего земляка. Я даже провёл нехитрый тест: подошёл к случайному прохожему и спросил: «Что сделал Иван Сусанин?». Ответ получил чёткий: «Поляки пришли уморить Михаила Романова, а Иван завёл их в болото, они и погибли все, правда, самого Сусанина изрубили саблей». Помятый абориген устало глянул из-под кепки и попросил: «Дай закурить». Я отрицательно мотнул головой и побрёл к своему экскурсоводу. Она мне сказала: «Ну что, не посрамил земляков бродяга? А вот я вам сейчас советский кич покажу». Действительно, самый главный кич центра Костромы затаился в глубине сквера у Сусанинской площади: здесь памятник В.И.Ленину, а постамент — дореволюционный, от памятника русским царям, в основе которого... часовня! Ульянов-Ленин, стоящий на часовне, такого мы с Ефимом ещё не видели. А в целом Баба-Кострома — это город-улыбка, тут поэт был прав: уютно здесь как-то и люди обаятельные...

До последних лучей заката мы бродили по Костроме, любуясь его старинными улицами. Благодарили женщин-экскурсоводов, ужинали в ресторане «Русь», отлично переночевали в нашем отеле в «три звезды», а наутро обнаружили стёкла «Форда» в толстом ледяном панцире — ночной дождь замёрз. Оттаивали долго — минут 15. По коням? Сегодня наш путь на север: за один день мы должны проехать пять древних городов: Ярославль—Тутаев—Мышкин—Углич—Ростов. Такова «легенда» нового дня.